Отдел по расследованию ритуальных убийств

    - Люблю! – не стал скрывать Глеб. – Но больше рисовать люблю.

    - Это хорошо, что творческое начало в тебе преобладает. А ну-ка, ударь меня!

   Как можно было ударить солидного мужчину, да ещё с такой патриаршей бородой? Парень колебался.

   - Ну, смелей! Покажи, чему тебя научили!

   Глеб резко выбросил ногу, целя в густую бороду. Нога рассекла пустоту, а густая борода оказалась совсем рядом, щекоча ему лицо. Он обнаружил себя лежащим на полу,  прохладные руки бородатого  бережно обхватили его шею. От рук этих исходило какое-то умиротворение, совсем не хотелось драться, а лежать вот так на полу, как в раннем-раннем детстве на руках у матери, которую он совершенно не помнил.

  Потом бородатый разговаривал с Елизаветой Ивановной.

 - Рано ему ещё. Годик пусть перебесится, потом с недели две попостится, сходит к Причастию, вот после этого может и приходить, если к тому времени не раздумает. 

   - А посмотреть-то на тренировки можно? – спросила старушка.

    - Отчего нельзя? Можно, конечно, - улыбнулся бородач и повернулся к Глебу. – Рисунки свои принесёшь?

    - Принесу. А вас как зовут?

     - Зовут меня Михаилом Анисимовичем. А тебя, значит, Глебом кличут?

     Раз в неделю Глеб стал ходить на тренировки. Он забивался в уголок маленького спортзала и смотрел, как Михаил Анисимович укладывает на пол здоровенных мужиков. Самбисты, боксёры и каратисты оставались на ногах до первой своей атаки. Стоило им сделать любое атакующее движение в сторону дяди Миши, как через секунду они лежали в самых нелепых позах, не помышляя о продолжении боя.

   Следует сказать, что техника Михаила Анисимовича Глебу не нравилась. Не было в ней голливудской зрелищности. То ли дело, Ван-Дамм, уж врежет, так врежет! Да и название скучное – ПБС. Даже не пистолет бесшумной стрельбы, а Православная боевая система.

   Он продолжал посещать свою глобальную секцию, где каждую тренировку проводились изнуряющие спарринги. Тренер говорил, что так укрепляется дух и формируется бойцовский характер. А Михаил Анисимович свои занятия начинал с молитвы, и по его словам это тоже укрепляло дух.

   Как-то весной тренер взял Глеба на соревнования. Перед началом боя парень видел в противоположном углу своего соперника, его раздувающиеся ноздри, горящие глаза.

   - Порви его! – напутствовал тренер.

    Бойцы выскочили на середину татами и принялись наносить друг другу удары. Противник напирал, пользуясь превосходством в силе, его удары становились всё жёстче, но при этом он совершенно забыл о защите, да и атаки были прямолинейными и однообразными. Во время очередной  Глеб переместился назад и вправо, и резко крутанувшись на левой опорной ноге, нанёс своему оппоненту удар, называемый в тхэквондо баккат-доли-чаги. Его пятка угодила бедняге прямо в переносицу, парень упал, заливая ковёр кровью, а Глебу стало страшно. Что он наделал! Разве этому его учила Елизавета Ивановна?

   - Молодец, пацан! – закричал тренер. – Вот это, я понимаю, бой!

   Врач определил у поверженного перелом переносицы со смещением и того увезли в больницу.

   Победа не принесла радости, и очень хотелось уйти домой, но в этот день предстоял ещё один бой. Глеб взял лист бумаги и карандаш и чтобы успокоиться, стал рисовать. Своего тренера. Когда вечером Елизавета Ивановна увидела рисунок по её лицу прошла судорога.

   - Глеб, больше ты туда не пойдёшь! – решительно заявила она.

 Но он и сам понял, что ему не по пути с глобальной федерацией. Не его это.

   Михаил Анисимович увидев портрет глобального тхэквондиста, почесал свой косматый затылок:

   - Бесы-то, бесы в нём так и скачут! И как тебе, Глебушка, удаётся на бумагу нутро передать?

   Парень лишь пожимал плечами, Божий дар, должно быть!

   Через год дядя Миша взял его с собой в монастырь. Весь август Глеб заготавливал дрова на зиму, разгружал машины с углём продуктами. В конце месяца он причастился в монастырском храме, и они вернулись в Москву.

   - Ну что, не раздумал заниматься? -  спросил его Михаил Анисимович по дороге.

   - А как вам удаются такие приёмы? Я почти год наблюдаю за тренировками и ни одного приёмчика повторить не могу. 

   - В человеке Божественное начало сильно, вот лукавый и бесится. Надо, Глеб, уметь отделять зёрна от плевел.

   Глеб совершенно ничего не понял. Причём тут Божественное начало и дьявольские козни? Как говорил герой одного голливудского зубодробительного фильма, «удар – есть удар, пинок – есть пинок».

 Видя сомнение на его лице, дядя Миша усмехнулся.

   - Всему своё время. Научишься, и разбрасывать и собирать камни. У тебя, парень, дар есть. Это я по твоим рисункам видел. Ты словно воочию видишь Зло скрытое в человеке, любом явлении, предмете. Не отдельные пороки или недостатки, а именно Зло. Страшный это дар, Глеб. Обещай мне, что будешь с ним обращаться осторожней?

   - Меня об этом и Елизавета Ивановна просила.

    - Это тебе Господь испытание посылает. Ведь в чём суть христианской веры? Само собой в покаянии, в приближении к Богу. А ещё все мы твари Божьи и в человеке в первую очередь надо увидеть божественное, прекрасное. А ты видишь Зло. И это твой крест. Буду молиться, чтобы ты достойно пронёс его.