Отдел по расследованию ритуальных убийств

   Он прошёл мимо и тут же присел, одновременно разворачиваясь на носках. Нога тренера уже описывала полукруг над его головой, и Глеб двумя ладонями придал ей нужный ему вектор и ускорение.

   Удар пришёлся по дверному косяку и был так мощен, что косяк треснул, аж  щепки брызнули в стороны!  Тренер, схватившись за ногу со стоном сел на пол.

   Глеб нагнулся к нему и задрал левую штанину. На голени набухал красно-синий рубец, но перелома, похоже не было.

   - Эй, ребята! – позвал он. – Холодный компресс тренеру, быстро!

   Потом они вместе шли с Аликом по улице. Стояла вторая половина сентября, но погода была по настоящему летней. Некоторое время парни молчали.

   - На подготовительные курсы пойду, - наконец сказал Алик. – На следующий год в юридический поступать буду. Сейчас дядя с работой поможет.

   - Вот и правильно. Удачи тебе, – ответил Глеб.

   Они остановились перед входом в метро. Здесь их пути расходились.

   - Меня Алик Мамедов зовут, - протянул парень крепкую руку.

    - А меня Глеб Медведев.

    - Может, увидимся когда-нибудь.

    - Может и увидимся.

Партнёры

 В квартире кто-то был. Глеб это почувствовал, едва подойдя к двери. Этому его тоже научил дядя Миша, который часто повторял, что предчувствие есть у всякого, только надо научиться его слушать. В силу особого дара молодого оперативника, видеть тёмную сторону человеческой души, предчувствие опасности у него было развито феноменально. Но сейчас оно молчало, и Глеб вставил ключ в замок.

   В прихожей отсвечивал экран включенного телевизора. Стараясь ступать неслышно, он прошёл в единственную комнату. Кресло перед телевизором было пусто, и тут же на шею Глеба легла прохладная рука. По телу разлилось умиротворяющее тепло, которое не смогла преодолеть даже радость от встречи.

    - Дядя Миша!

     - Непростительно! Совсем ты без меня расслабился. Ну, здравствуй!

    Они обнялись.

    - Сколько мы не виделись? – спросил Глеб.

    - Всего год, Глеб, всего один год. Для тебя, молодого, это большой срок. Ну, а для меня, переползшего шестой десяток, всего лишь двенадцать месяцев.  К тому же скучать всё это время мне было как-то недосуг.

   Только сейчас Глеб вспомнил, что в холодильнике у него кроме куска заплесневелого сыра ничего нет.

   - Вы бы предупредили, что приезжаете…

   - Я тут у тебя на кухне немного похозяйничал, - словно прочитал его мысли Михаил Анисимович. – Простишь старика?

   - Дядя Миш, ну какой же вы старик? – парень обнял своего учителя за налитые плечи и

 только сейчас почувствовал, что из кухни шёл изумительный, знакомый  запах.

   - Картошка с грибами!

  - Давно трапезничал?

 - В обед.

 - Времени-то уже двенадцатый час! На ночь, оно, конечно, вредно, но ты молодой, всё переварится.  Давай за стол!

 Они прошли на кухню.

 - Я вчера утром из Белграда прилетел. Прямо из аэропорта в наш монастырь заехал. Вот, братья тебе гостинцы передали.

 Посмотрев на свой кухонный стол, Глеб присвистнул. Он весь был заставлен трёхлитровыми банками с компотами, маринованными овощами, солёными грибами. На банках лежал огромный каравай из монастырской пекарни.

 - Мой руки, и помолясь, за стол!

 - Так ты, дядя Миш за границей был? – спросил парень, уже сидя за столом.

    Глеб незаметно для себя перешёл на ты. Год не виделись, отвык. Как же такого солидного дядьку и тыкать? Но барьер рухнул через десять минут общения, всё же не чужие.

   Они поужинали и переместились в гостиную, уютно расположившись в креслах перед телевизором.

 - В Сербии и Греции по монастырям ходил с поручениями от нашего Владыки.

 - Ну и как там?

 - В сербах вера сильна, - начал рассказывать Михаил Анисимович. – А вот Церковь тамошняя слаба.

 - Это как?

 - А так, что к Причастию без подготовки пускают. Вечером винца выпил, мяса покушал, утром иди, причащайся.

 - Да ну! – не поверил Глеб.

 - Беседовали мы с местными батюшками, - вздохнул учитель. Они всё оправдываются тем, что паству потерять боятся, мол, католики кругом. А почему ты не спрашиваешь, чего это я в Москву притащился?

   Глеб знал, что дядя Миша не любит столицу и называет её не иначе, как «вавилонской блудницей».

 - А чего спрашивать, я и так знаю. Тебя ко мне в помощь прислали.

 - В патриархии, Глеб, серьёзно озабочены этими убийствами. Считай, что меня назначили твоим напарником, прямо, как в американском кино. Возьмёшь в напарники?

 - Я подумаю, - улыбнулся Глеб.

   - Договорились. Ну, что, спать? У тебя на антресолях, помнится, раскладушка была.

Иосиф

 Санкт-Петербург.

    Он ещё раз проверил заплечный мешок. Молоток, гвозди, моток крепкой шёлковой верёвки – всё на месте.

   На пустынной улице сильный ветер гонял капли редкого дождя. «Дул, как всегда октябрь ветрами», – вспомнились  слова большевистского поэта.