Отдел (СИ)

На второй день пребывания Игоря вне отключки его избавили от гипса, в тот же день, только позже, пришли гопники, которые вызвали Игорю «скорую» и обещали грохнуть молодого врача за непрофессионализм. Видимо, Игорь, придя в себя, настолько изменился, что они его не сразу узнали и даже сначала извинились, думая, что попали в палату по ошибке. Когда недоразумение разъяснилось, они заставили Игоря одеться и поволокли его пить пиво. Игорь всячески отнекивался, но они притащили ему безалкогольное в белой банке и стали распивать его прямо на территории больницы, причем больничная охрана дважды сгоняла их с насиженного места, потому что сначала они уселись напротив детского отделения, поскольку там было много удобных лавочек и вообще все вокруг смотрелось как-то веселее, чем возле травматологического крыльца, а потом возле родильного отделения, потому что гопники стали в произвольном порядке выкрикивать женские имена, ржать над выглядывающими женщинами и спрашивать, кто родился. Погнали их, кстати сказать, на пике веселья, тот парень с татуировками на пальцах, которому Игорь засветил первому, крикнул: «Долорес!», а в окне правда показалась женщина, похожая на мексиканку. «Хола, куерида!» — успел крикнуть парень, и тут опять появился тот же охранник, что отогнал их от детского отделения, но уже не один, и пообещал вызвать милицию. «Господи», — сказал парень, нетрезво жестикулируя синей от чернил рукой: «Что вы меня пугаете, я сам, можно сказать, имею отношение к системе исполнения наказаний». Но они все же поднялись и продолжили путь вкруг больничных зданий, читая вывески и выбирая такое место, чтобы никого уже не беспокоить. Возле морга, где как бы логично было найти приют, сновали невеселые люди с мрачными лицами, плакала в платочек безутешная то ли мать, то ли вдова, то ли родственница. В такой компании пить было не очень приятно, кроме того, именно возле морга к ним на хвост сел какой-то худой юноша в грязном сером халате и грязной серой шапочке и не отвязался, пока второй из тех, с кем Игорь подрался в темном переулке, не отдал ему одну непочатую банку пива из своих запасов. Юноша, с горячей благодарностью на устах, тут же чуть ли не отгрыз верхушку банки и стал жадно хлебать оттуда. Игорь и его гости поспешили скрыться.

В итоге они нашли что-то вроде лесной рощицы, внутрь которой вела узкая извилистая тропка, усыпанная хвоей и окурками. На другом конце тропки находилось небольшое озерцо, на берегу никого не было, но стояли скамеечки и урны. Возле одного из берегов росли камыши, среди камышей лежали на воде многочисленные пластиковые бутылки, а на воде, свободной от камышей, плавали утки. Игорь почему-то решил, что люди, которые пришли с ним, сейчас будут как-нибудь терроризировать уток, например, будут забрасывать их пластиковыми бутылками или сосновыми шишками, однако ничего подобного не произошло.

Игорь не успел даже заскучать, не зная, о чем разговаривать со своими новыми буйными друзьями, как само провидение подкинуло им новый аттракцион в виде мальчика лет семи с большим пластмассовым катером, который мальчик нес, как матери носят грудных младенцев. Мальчик косился на катер с улыбкой, похожей на улыбку Мадонны Литта. Катер был совершенно новый и белый, только нос его был окантован синей гладкой пластмассой, и на этой синеве лежал лаковый солнечный блик. Мальчик был в чем-то вроде белого комбинезона с короткими штанинами, и этот комбинезон тоже был белый, как больничный халат. Пруд же, к которому шел мальчик, был цвета глины.

— Сейчас он точно упадет или на берегу, или в воду, — предвосхитил ожидания Игоря один из его новых знакомых, тот, что был с четками в темном дворе.

Сказал он это не совсем такими словами, большей частью фраза была непечатной, но то, что гопник не заржал в конце своих слов, указывало на то, что он больше переживает за мальчика, нежели хочет, чтобы тот упал.

— Кстати, если прищуриться, то от него свет аж крестом таким белым отражается, — сказал второй игорев знакомец, — как в кино. Как будто я кинооператор и сквозь камеру смотрю.

— Надо будет сыну такой же купить, — мечтательно вздохнул гопник без татуировок, чем полностью озвучил мысль Игоря. Понятно, что речь шла о катере. Игорь захотел купить сыну такой же катер, но только не понимал, где и когда он сможет спустить этот катер на воду. Предположение, что он отдаст сыну катер, а тот будет играть этим катером не с Игорем, а с новым своим, типа, отцом, было невыносимо тоскливо. Если бы Игорь был пьян по-настоящему, он тут же начал бы делиться своими страданиями с этими новыми своими друзьями, а они как-нибудь начали его утешать и делиться своими какими-нибудь историями из жизни, но пока их разделял барьер Игоревой трезвости, об этом нельзя было даже подумать.