Отдел убийств: год на смертельных улицах

То, что чужие волосы есть, аккуратно фиксируется, но как минимум в Балтиморе детективы убойного отдела привыкли считать подобные трасологические улики наименее ценными. Для начала, лаборатория только в редких случаях – обычно с европеоидными волосами определенных цветов – может безусловно сопоставить найденный образец с образцами подозреваемого. В случае негроидных и темных европеоидных волос криминология может разве что сказать, что у образцов есть схожие классовые характеристики. Сейчас для правоохранительных органов становится доступнее ДНК-анализ, однозначно связывающий трасологические улики с конкретным подозреваемым на основании генетических характеристик, но лучший результат дают образцы крови и ткани. А чтобы сверить ДНК найденного волоса и волоса подозреваемого, требуется как минимум один целый волос с корнем. К тому же Лэндсман и многие другие детективы сильно сомневаются в чистоте содержания трасологических улик в бюро медэкспертизы, где в стесненных условиях ежедневно проводится множество вскрытий. Волосы могли с тем же успехом попасть на тело Латонии Уоллес с мешка для тела или с полотенца, которым жертву протирают перед внутренним осмотром. Это могут быть волосы помощников медэксперта, следователей, засвидетельствовавших смерть медиков и даже прошлого трупа на носилках или каталке.

Эджертон начинает заполнять пустые строчки в первой из множества криминологических форм: один красный дождевик, в крови. Один красный жилет, в крови. Пара синих сапог. Запрос на анализ крови и трасологических улик. Особый анализ скрытых отпечатков.

Другие детективы сводят и каталогизируют показания свидетелей или сидят за печатными машинками в административном офисе, набивая рапорт за рапортом о деятельности в течение дня. Третья группа сгрудилась в том же офисе у компьютерного терминала, чтобы поднять судимости почти всех жильцов, чьи имена собраны после предварительного обхода северной стороны квартала 700 по Ньюингтон – шестнадцати домов, на чьих задворках и нашли тело.

Результат компьютерной проверки – сам по себе срез городской жизни, и Пеллегрини, просмотрев показания свидетелей, теперь знакомится с каждой распечаткой. Скоро однообразие приедается. На более чем половине из сорока имен компьютер выдает пару страниц приводов. Разбой, нападение со злым умыслом, изнасилование, кража, применение смертельного оружия – в плане криминального поведения в Резервуар-Хилле не так уж много девственников. Особый интерес для Пеллегрини представляют полдесятка мужчин, за кем числится хотя бы одно половое преступление.

Еще по базе пробивают имя, которое назвала семья жертвы, – имя владельца рыбного магазина на Уайтлок-стрит. Латония Уоллес иногда подрабатывала там за карманные деньги, пока что-то не заподозрил сожитель ее матери – тот тихий молодой человек, открывший утром Эджертону. Рыбник, как его давно зовут в районе, – пятидесятиоднолетний холостяк, проживающий в квартире на втором этаже напротив своего магазина. Сам магазин – одно помещение на повороте Уайтлок-стрит, в коротком коммерческом ряду Резервуар-Хилла, – и в двух кварталах к западу от переулка, где оставили тело. Рыбник – седой и побитый временем мужчина – вел себя с Латонией дружелюбно, даже слишком, считает семья девочки. Среди школьников и их родителей ходили разные слухи, и Латонии недвусмысленно велели избегать магазина на Уайтлок-стрит.

Пеллегрини обнаруживает, что и у Рыбника есть история в базе, в которой зарегистрированы аресты в городе вплоть до 1973 года. Но в его досье ничего не бросается в глаза – в основном пара арестов за нападения, хулиганство и тому подобное. Пеллегрини читает внимательно, но не меньше внимания уделяет краткому и незначительному досье сожителя матери. Работа в отделе по расследованию убийств требует мыслить цинично, и детектив только после подробной проверки вычеркивает из списка подозреваемых самых близких к жертве людей.

Эта канцелярская работа тянется до пересменки в четыре часа, а затем – до вечера. Шесть детективов Д’Аддарио перерабатывают безо всяких причин, кроме самого дела, не задумываясь о зарплате. Это дело – классический «красный шар», и поэтому к нему приковано внимание всего департамента: подразделение по преступлениям несовершеннолетних дает убойному в помощь двух детективов; спецподразделение выделяет восемь сотрудников в штатском; отдел особых расследований с другого конца коридора шлет двух специалистов из подразделения по профессиональным преступникам; Центральный и Южный районы присылают по два человека из своих оперативных отделов. В убойный набивается толпа теплых тел: кто-то занят конкретным аспектом следствия, кто-то попивает кофе в допофисе, все – ждут указания Джея Лэндсмана, сержанта, контролирующего следствие. Предлагают помочь и детективы с ночной смены, но, видя растущую армию, постепенно ретируются в прибежище комнаты отдыха.

– Сразу видно, что сегодня убили маленькую девочку, – говорит приехавший пораньше Марк Томлин из смены Стэнтона. – Восемь вечера, а весь департамент остается на работе.