Отдел убийств: год на смертельных улицах

Но вот двойное убийство в январе – пара трупов в наркосхроне на восточной стороне города, – было раскрыто только после распрей Черути с сержантом. Тогда Черути опасался предъявлять обвинение, когда вся его доказательная база состояла из одного неохотного свидетеля. Но Лэндсману позарез требовалось вычеркнуть два этих убийства с доски, и, когда позже Данниген смог выжать из свидетеля полное показание, дело отправили большому жюри несмотря на возражения Черути. По сути он оказался прав – в итоге прокуроры отклонили слабое дело до суда, – но в практическом, в политическом отношении это промедление выставило новичка беззубым. Плохо пошло и дело Стоукса, зарезанного из-за наркотиков в подворотне Западного района. Тогда Черути тоже, к его чести, нашел женщину, видевшую убегавших стрелков, но решил не привозить ее в центр. Учитывая риски, висящие над известным свидетелем, – это не самое худшее решение: например, оставил же Эджертон свидетеля на месте стрельбы на Пейсон-стрит в прошлом месяце. Разница в том, что дело Эджертона в конце концов стало черным, а в реальном мире детектив может вытворять что пожелает, только если раскрывает дела.

То, что новенький получил два открытых убийства подряд, само по себе еще не большая угроза. Все-таки ни Джозефа Стоукса, ни Рэймонда Хокинса, умирающего с Уиттьер-стрит, никто не спутает с налогоплательщиком, и на практике детектив из отдела убийств может довольно долго не писать обвинительные заключения для суда, если у него нет «красных шаров». Следовательно, в итоге грехом Черути будет вовсе не то, что он не раскрыл два наркоубийства. Его грех куда проще и важнее. Погубит его пренебрежение Первой заповедью департамента полиции: Прикрывай свою задницу.

Где-то через месяц Черути вызовут к капитану на ковер именно из-за убийства Стоукса. Может, тридцатидвухлетняя жертва и не была налогоплательщиком, зато оказалась братом служащей отдела по связям с общественностью в департаменте. Благодаря своему положению она знала, где найти отдел по расследованию убийств и куда слать бесконечные запросы о статусе расследования. Сказать по правде, статус расследования был никакой. Новых улик не нашлось, а свидетельница, видевшая убегающих стрелков, не смогла никого опознать. Какое-то время Черути отмалчивался, и в конце концов сотрудница адресовала жалобу его начальству. А когда это самое начальство открыло папку, то не нашло в ней ничего. Ни внутренних докладов, ни обновлений, никакой отчетности о прогрессе или его отсутствии. И когда капитан узнает, что Черути до кучи не привозил свидетелей с двух последних мест преступления, все летит под откос.

– Это же первое, чему здесь учат, – говорит ему потом Эдди Браун. – Что бы ни случилось, всегда прикрывай задницу. Приобщай к делу все подряд, чтобы потом никто не прикопался.

В конце концов пустую папку капитану приносит даже не Лэндсман – он на тот момент в отпуске, – жалобу женщины передают Роджеру Нолану. Поэтому в дальнейшем Лэндсман будет убеждать всех, кто подвернется, что, мол, он не прикладывал руку к несчастью Черути. Он, конечно, прав только номинально. На самом деле Лэндсман с натренированным равнодушием отправлял детектива на выезды в одиночку, чтобы посмотреть, выплывет он или нет. Может, Черути и ошибался насчет того, что сержант хочет его подставить, но правильно думал, что в конечном счете Лэндсман пальцем о палец не ударит, чтобы его спасти.

В общем, это печальная и болезненная история, в частности потому, что Черути – человек хороший, умное и добродушное пополнение убойного. Но к концу лета жалобы по делу Стоукса приведут к логичному завершению. Капитан и Д’Аддарио, конечно, не вышибут его с шестого этажа – уж такую малость они ему задолжали, хоть это и не утешает Черути. К сентябрю он станет детективом отдела нравов, через три двери от убойного, будет тренироваться на шлюхах, сутенерах и нелегальных лотерейщиках. Уже одна только близость офисов будет ему как соль на рану.

Через неделю после перевода Черути стоит в вестибюле шестого этажа с сослуживцем из отдела нравов, когда из лифта вдруг выходит Лэндсман и рассеянно смотрит на детектива.

– Привет, Фред, как поживаешь?

Черути с ненавистью прожигает его взглядом, но Лэндсман проходит мимо как ни в чем не бывало.

– Вот скажи мне, – говорит Черути, поворачиваясь к своему спутнику, – это же бездушно с его стороны?

Четверг, 30 июня

– Слышать я тебя слышу, – говорит Терри Макларни. – Просто не верю, что ты всерьез.

Уорден пожимает плечами.

– Ты не хочешь уходить так, Дональд. Ты же потом не успокоишься и сам это знаешь.

– А ты наблюдай.

– Нет, ты просто горячишься. Пусть сперва пройдет время.

– Времени прошло уже достаточно. Целых двадцать шесть лет.

– А я о чем?

Уорден смотрит на сержанта.

– Чем ты еще займешься? Ведь помрешь со скуки.

Уорден молчит, потом достает ключи от своего пикапа.

– Уже поздно, Терри. Пора разъезжаться.

– Погоди, – говорит Макларни, повернувшись к кирпичной стене на краю стоянки. – Надо отлить. Пока не уходи.