Отдел убийств: год на смертельных улицах

Доан роняет лицо в ладони, напоминая себе известные факты. Дефицит федерального бюджета вышел из-под контроля, озоновый слой разрушается, у двадцати мелких стран есть ядерное оружие, а я, Лоуренс Доан, заперт в маленькой комнатушке с Ричем Гарви за десять минут до вступительного слова.

– Нет, Копера сегодня не нужен, – берет себя в руки Доан. – Но Уилсон наверняка понадобится.

– Мне ему позвонить? – уже игриво спрашивает Гарви.

– Да, – говорит Доан. – Да. Пожалуйста. Позвони.

– Ну, Ларри, если тебе от этого станет легче…

Доан бросает на него резкий взгляд.

– Ты на меня не зыркай, засранец, – произносит детектив, откидывая полу пиджака и хватаясь за рукоятку пистолета в поясной кобуре. – Изрешечу тебя на месте – и в этом суде меня все оправдают.

Прокурор показывает средний палец, и детектив приподнимает пистолет из кобуры, потом смеется.

– Эф Ли Доан[74], – улыбается он. – Смотри, не проиграй, засранец.

– Ну, если ты сделаешь свое дело и найдешь мне гребаных свидетелей…

Стандартный плач прокурора, который слышит тысячу раз на дню тысяча полицейских в тысяче судов по всей стране.

– Есть у тебя свидетели, – возражает Гарви. – Ромейн Джексон, Шэрон Хенсон, Винсент Букер…

При упоминании имени Букера Доан снова выразительно смотрит на детектива.

– Ну, – пожимает тот плечами, – какой-никакой, а свидетель…

– Чтоб тебя, мы это уже проходили, – раздражается Доан. – Не хочу я выставлять Винсента Букера. Это вообще последнее, чего я хочу.

– Ладно, – Гарви вновь пожимает плечами. – Но как по мне, зря ты это.

– Ага, – говорит Доан. – Знаю. И уверен, когда мы проиграем дело, ты первым заведешь шарманку про «я же говорил».

– Да уж не сомневайся.

Прокурор массирует виски, затем опускает взгляд на стопку бумаг на столе – дело штата против Роберта Фрейзера по делу об убийстве Лины Лукас. Он преувеличил, чтобы позлить Гарви: доказательства против Фрейзера солидные и свидетели действительно есть. Но улики тем не менее косвенные, а значит – как любят напоминать прокуроры, – зависят от обстоятельств вне их контроля. Без очевидцев или орудия убийства, без чистосердечного признания или очевидного мотива паутина, связывающая Фрейзера с гибелью его любовницы, тонкая. Для Гарви, разработавшего дело, Винсент Букер – часть этой паутины; отказаться от его показаний значит ослабить обвинение. Но для Доана Букер – очень и очень темная лошадка: свидетель, которого присяжные могут принять за альтернативного подозреваемого.

Все-таки Винсент продавал для Фрейзера кокаин. Знал Лину Лукас и уже признался, что ему известно о событиях, предшествовавших убийству его отца. Гарви и сам верит, что Винсент мог присутствовать, когда Фрейзер потребовал от старика Букера вернуть наркотики, отнятые у сына. Наверняка стоял там, как громом пораженный, пока тот резал лицо его отца, требуя ответа, где пакет. И все еще мог стоять, когда Фрейзер наконец пустил в ход пистолет. С учетом этих вероятных истин никто не знает, к чему могут привести показания Винсента в суде.

Нет, снова решает Доан, риск от показаний Винсента Букера перевешивает выгоду, но спорить с Гарви бесполезно. Детектив убежден, что адвокат Фрейзера, Пол Полански, в любом случае укажет на Винсента как на альтернативного подозреваемого. На взгляд Гарви, держать парня на заднем плане – только сыграть на руку защите.

Этих разногласий вкупе с обычными заботами о логистике вещдоков и свидетелей достаточно, чтобы испортить тихую медитацию, которую Доан надеялся урвать перед утренними прениями. Вместо этого детектив с прокурором начинают день с того, что портят друг другу нервы.

Доан улыбается, затем прогоняет своего мучителя из кабинки ради пары секунд тишины. Ларри Доан, ветеран балтиморского суда, – коренастый человек с темными волосами, бледной кожей, очками в тонкой оправе и одним чуть косящим глазом, лишающим лицо симметрии. В зале в его внешности и поведении часто сквозит чуть ли не какое-то неизбывное горе; иногда кажется, будто он воплощает все стереотипы о прокуроре большого города с большой загрузкой и маленькой зарплатой, с чемоданом, набитым ходатайствами, ответами на ходатайства и поручительствами, и с внутренними принципами, расшатанными растущей волной человеческого отчаяния. Если балтиморской прокуратуре понадобится мальчик для обложки, у Доана есть все шансы им стать.