Отдел убийств: год на смертельных улицах

Прокурор не упоминает об убийстве Пернелла Букера и о том, что баллистическая экспертиза связывает его с убийством Лукас. Не упоминает и о Винсенте Букере, признавшемся, что перед обоими убийствами предоставил Фрейзеру плосконосые пули 38-го калибра и что его отец убит из-за наркотиков Фрейзера. По решению суда на предварительном слушании убийство Букера может вызвать предубеждение при рассмотрении дела и поэтому не должно упоминаться перед присяжными – это решение касается обеих сторон. Ведь Полански знает о рискованности Букера не хуже Доана. Хороший юрист никогда не задает вопрос, не зная ответа заранее, и в ответах Винсента Полански не может быть уверен. Как адвокату Фрейзера ему нужно обрисовать призрак Винсента, чтобы только намекнуть присяжным на существование альтернативного подозреваемого. Но и он решил не вызывать Букера непосредственно в качестве свидетеля. Темные лошадки одинаково темны для всех.

В своем вступительном слове Полански заверяет присяжных, что Роберт Фрейзер «последние восемь месяцев сражался в Балтиморской городской тюрьме за то, чтобы рассказать вам свою версию гибели Лины, рассказать, что из-за, возможно, некачественного следствия арестован невиновный, рассказать, что он ни в коей мере непричастен к этому преступлению».

Мой клиент – не святой, говорит Полански. Наркотики? Да, продавал. Пистолет 38-го калибра? Да, был такой. Вы услышите о Роберте Фрейзере как плохое, так и хорошее, заявляет адвокат, но делает ли это его виновным в убийстве?

– В ряде случаев в этом деле, – говорит Полански, – фигурирует некий Винсент Букер, знакомый с Шарлин Лукас и имевший доступ к ее квартире… Что ж, господа, это не «Перри Мейсон»[76], здесь люди не спешат признаться в убийстве у всех на глазах. Но Роберт Фрейзер расскажет вам историю, которая укажет на то, что это преступление совершил Винсент Букер.

Полански продолжает опровержение, объясняя, что Фрейзер сотрудничал во время следствия, явился в полицию добровольно, но вскоре стало ясно, что детективы сосредоточились на нем как на подозреваемом, исключив всех остальных. Он не принес оружие, это правда: боялся обвинения в связи с хранением пистолета, когда следователи, очевидно, пытались повесить преступление на него. Причем после того, как он хотел помочь им найти убийцу Лины.

– Мистер Доан рассказал вам о головоломке – и он прав, – находит Полански общее место со стороной обвинения. – Картинку можно увидеть и с недостающими деталями, если не хватает трех, четырех или пяти. Но если не хватает слишком много…

В приемной Гарви мучают головоломки совсем иного рода. Когда суд уходит на обеденный перерыв, он углубляется в разгадывание кроссворда «Ивнинг Сан», доведя сражение с ним до ничьей. Дэйв Браун спит сидя, с папкой Букера на коленях.

Наконец они делают перерыв на обед. Детективы уходят, едят, затем возвращаются на скамейки, чтобы наблюдать за постоянным парадом входящих и выходящих свидетелей обвинения. Старшая дочь Лины Лукас – дает показания об отношениях Фрейзера с ее матерью и опровергает утверждение, что в квартиру имел доступ Винсент Букер; сосед сверху из дома 17 по Северной Гилмор-стрит – рассказывает об обнаружении тела и установлении времени смерти; патрульный из Западного района, первый на месте преступления, – рассказывает об охране места и сборе улик; Уилсон из лаборатории – показывает фотографии места преступления и докладывает о снятии отпечатков пальцев; Первис из трасологии – рассказывает о сравнении скрытых отпечатков и о том, что отпечатки с Гилмор-стрит совпадают только с Шарлин Лукас.

Когда бейлиф наконец выходит за Гарви, тот уже почти расправился с «Ивнинг Сан», запнувшись только на какой-то реке во Франции из пяти букв. Оставив газету на скамье, он идет за свидетельскую кафедру в темно-синем пиджаке в тонкую полоску – деловой костюм придает ему нужный авторитет. Галстук в расцветке республиканцев, очки: дамы и господа присяжные заседатели, встречайте вице-президента отдела продаж полицейского департамента.

– Добрый день, – театрально начинает Доан. – Сколько вы уже служите в Балтиморском департаменте полиции?

– Больше тринадцати лет, – говорит Гарви, поправляя галстук.

– Из этих тринадцати лет сколько вы служите в отделе по расследованию убийств?

– Последние три с половиной года.

– Будьте любезны, скажите присяжным заседателям, сколько убийств вы вели за это время.

– Лично меня назначали где-то на пятьдесят дел.

– И, – говорит Доан, направляя разговор, – полагаю, в том или ином виде вы участвовали в других делах.

– Во множестве расследований, – подтверждает Гарви.