Отдел убийств: год на смертельных улицах

Потому что когда у тебя идеальный год, настолько мрачно быть не может. Ведь с чем бы он остался на Винчестер-стрит, если бы Бимиллер не взял на месте преступления девушку жертвы? Или на ограблении фэрфилдского бара, если бы пацан с парковки не запомнил номера уезжающей машины? Или на убийстве Лэнгли в Пимлико, где патрульные произвели арест за хранение наркотиков в половине квартала от места преступления – и арестованный оказался очевидцем?

Да уж, думает Гарви, а вот теперь у меня нет ни хрена. Ну, это не новости. Не считая самых элементарных данкеров, все дела выглядят глухо, когда только приезжаешь на место.

– Может, вам еще позвонят, – говорит патрульный.

– Может, – не спорит Гарви.

Потихоньку оправдывая надежду, через час они с Макаллистером стоят в гостиной, полной родственников жертвы. Мать, сестры, родные и кузены расположились по краям комнаты, а детективы торчат в центре, создавая некую центробежную силу.

В сухой жаре и тесноте Гарви наблюдает, как Макаллистер приступает к стандартному объяснению, что скорбящей семье стоит и не стоит делать Во Время Утраты. Гарви никогда не перестанет удивляться актерскому мастерству Мака в разговоре с семьями: голова слегка склонена к плечу, руки кротко сложены перед собой – да он приходской священник, медленно и размеренно изливающий прочувствованную печаль. Вдобавок Мак даже слегка обаятельно заикается во время стресса, что добавляет ранимости. Час назад на месте преступления, стоя над мертвецом, Макаллистер за остротами в карман не лез. Теперь же, с матерью покойного, он мистер Забота. Хренов Фил Донахью[79] в тренчкоте.

– Сейчас вам нет никакой необходимости ехать в бюро судмедэкспертизы. Даже если вы захотите, вас не пустят…

– Это где? – спрашивает мать.

– У судмедэксперта, – медленно произносит Макаллистер. – Но не забивайте голову. Вам нужно только позвонить в похоронную контору по своему выбору и сообщить, что тело находится в бюро судмедэкспертизы на перекрестке Пенн и Ломбард. Они сами знают, что делать. Хорошо?

Мать кивает.

– Так, мы постараемся найти того, кто это сделал, но нам нужна помощь семьи… Для этого мы и приехали…

Речь агента по продажам. Макаллистер старается изо всех сил – выдает свой монолог «вы не можете его вернуть, но можете отомстить», на который мать то и дело согласно кивает. Гарви оглядывает комнату в поисках хоть какого-нибудь признака, маломальского дискомфорта у члена семьи с тайным знанием. Все какие-то далекие, отстраненные, но многие берут визитки, заверяя, что ничего не знают, но позвонят даже из-за самого незначительного слушка.

– Еще раз позвольте выразить соболезнования вашей утрате… – говорит Макаллистер в дверях.

Гарви смотрит на комнату, полную отсутствующих лиц. Мать, братья, сестры, кузены, друзья – как будто никто из них не имеет представления о причинах для убийства. Он смиряется с тем, что телефон в отделе разрываться не будет.

– И еще раз – не стесняйтесь звонить, если у вас будут какие-нибудь вопросы или информация, – закругляется Макаллистер.

Гарви первый направляется к двери. Когда оба детектива выходят, Гарви оборачивается к напарнику и уже готовится объяснить, почему именно он должен быть старшим детективом в этом безнадежном предприятии. Но ничего не говорит, вместо этого смотря через плечо Мака на молодого человека, двоюродного брата жертвы, который украдкой последовал за ними.

– Прошу прощения, офицер…

Макаллистер тоже поворачивается, к заметному дискомфорту родственника. Но молодой человек хочет что-то сказать – и ему никто не помешает.

– Прошу прощения, – произносит он едва ли не шепотом.

– Да? – спрашивает Гарви.

– Можно… эм-м…

Вот оно, думает Гарви. Вот момент, когда скорбящий родственник отступает от семьи и смело раскрывает небольшую истину. Двоюродный брат протягивает руку, и первым ее пожимает Макаллистер. Гарви следует его примеру, согретый знанием, что он действительно золотой мальчик, что он вознесся над реальностью и стал Мидасом убийств в гетто.

– Можно…

Да, думает Гарви, можно. Конечно же можно рассказать все, все до последней капли о твоем двоюродном брате Энтони. Расскажи, чем он кололся, что толкал или что не поделил с клиентом вчера вечером. Расскажи о денежных проблемах, из-за которых поставщик поклялся поквитаться. Расскажи о девчонках, с которыми он шалил, или их парнях, которые обещали его урыть. Расскажи, что слышал на улице после убийства, или даже имя того, кто хвастался об убийстве в каком-нибудь баре. Нам можно рассказать все.

– Можно… эм-м… задать вопрос?

Вопрос? Ну конечно можно. Наверное, хочешь остаться анонимным. Эй, если ты не очевидец, то оставайся хоть моногамным. Мы твои друзья. Мы тебя любим. Свозим в центр, бесплатно угостим кофе и пончиками. Мы копы. Верь нам. Расскажи нам все.

– Что такое? – спрашивает Макаллистер.

– Вы хотите сказать…

– Да?

– Вы хотите сказать, что мой двоюродный брат Энтони умер?

Гарви смотрит на Макаллистера, а Макаллистер смотрит себе под ноги, чтобы не заржать.

– Эм-м, ну да, – говорит Макаллистер. – Боюсь, его смертельно ранили. Об этом мы и говорили у вас дома…