Отдел убийств: год на смертельных улицах

Плевать на демографию читателей, предпочтения рецензентов или – боже упаси – тех, кто выбирает книги для каких-нибудь премий. Пятнадцать лет назад, когда я трудился за компьютером, для меня имело значение только одно мнение – мнение детективов. Если они прочитают книгу и назовут ее честной, мне не будет стыдно от того, что я наворовал отрывки из чужих жизней и выставил всем на обозрение.

Это не значит, что я писал комплементарную или возвышающую книгу. На некоторых страницах они предстают неполиткорректными или расистами, сексистами или гомофобами, их юмор основан на чужой нищете и трагедии. И все же когда на земле лежал труп – черный, коричневый или в редких случаях белый, – они делали свою работу. В наш бесстыдный век достаточно и чувства долга, чтобы простить любые грехи поменьше. И читатели учились прощать, как учился прощать писатель, и спустя шестьсот страниц уже сама откровенность детективов стала знаком качества, а не клеймом позора.

В предисловии к «А теперь восхвалим знаменитых людей» (Let Us Now Praise Famous Men) Джеймс Эйджи просил прощения за свое журналистское вторжение в чужие жизни и объявлял, что «я напишу о людях, живших в этом мире, невиновных в извращениях, что творятся в верхах над ними; и среди них жили, за ними подсматривали, их исследовали, почитали и обожали другие, довольно чудовищные люди на службе третьих, еще более далеких; и теперь их разглядывают еще какие-то люди, взявшие их жизни в руки так легко, будто это всего лишь книга».

Многие журналисты верят, что их ремесло должно отягощаться мудрым аналитическим тоном, что они обязаны писать и рассказывать с наигранной и натренированной объективностью, с напускным всеведением. Многие увлечены скандалами и человеческими недостатками и верят, будто на людей недостаточно просто смотреть любя, даже если с долей скепсиса. Конечно, их работы тоже точные и заслуживают право на жизнь – но они ничуть не ближе к истине, чем любой другой формат повествования.

Много лет назад я читал интервью с Ричардом Беном Крамером, где коллега-журналист обвинял его в той любви, в которой признаваться стыдно, – по крайней мере, в ньюсрумах. Крамера спросили о политических кандидатах, с кем он общался во время написания «Чего это стоит» (What It Takes) – мастерского повествования о президентской политике: нравятся ли ему эти люди?

– Нравятся? – сказал он. – Да я их обожаю.

Как еще он мог написать их голосами книгу в девятьсот страниц, если не любил всех до одного, со всеми изъянами и бородавками? И что за журналист годами следит за человеческими существами, записывая их взлеты и падения, не выработав элементарного уважения к их характеру, достоинству, важности?

Призна́юсь. Я люблю этих мужиков.

На момент написания Ричард Фальтайх – детектив из группы Лэндсмана 1988 года – майор и глава отдела убийств, хотя и планирует уйти в течение месяца на пенсию после более чем тридцати лет на службе.

Лейтенант Терренс Патрик Макларни, пятнадцать лет назад руководивший группой в смене Д’Аддарио, сейчас сам стал начальником смены после того, как пробился обратно в отдел после многолетней опалы в Западном и Центральном районах – туда его сослали, когда новый лейтенант вежливо отклонил предложение замахаться в гараже.

Причина, почему Макларни сделал подобное приглашение, проста: его начальник был уже не Гэри Д’Аддарио – того сначала повысили до капитана, а потом до майора и поставили над Северо-Восточным районом. Тот, кто пришел на смену Д’Аддарио, по мнению многих, просто не понимал отдел убийств. Уж точно он не понимал Макларни, который, несмотря на все свои возражения, продуманный внешний вид и эксцессы поведения, один из самых умных, смешных и честных людей, кого я имел честь знать.

Д’Аддарио, кстати говоря, отличился не только на должности главы района, но и как технический консультант «Убойного отдела». Роль лейтенанта Джаспера, командира спецподразделения в сериале, принесла ему если не всенародную славу, то как минимум возможность выслушать от многих подчиненных совет не бросать основную работу.

Три года назад его вынудил уволиться комиссар полиции, так и не назвавший причины, – он просто вызвал Д’Аддарио к себе и поставил перед фактом.

Возможно, ситуацию прояснит то, что это случилось через пару дней после появления Д’Аддарио в короткой сцене в «Прослушке», где он сыграл прокурора перед большим жюри. Известно, что нынешней городской администрации сериал НВО не угоден, и, хоть Д’Аддарио – не единственный мелькнувший в ролях ветеран департамента, на тот момент он был единственным высокопоставленным начальником. Я писал об этом мэру, подчеркнув нейтральность роли и что диалог Д’Аддарио нисколько не очернял департамент. Я предположил, что если недовольство майором вызвано только его появлением в сериале, то решение об увольнении все же стоит пересмотреть и заодно так или иначе поставить нас в известность о запрете на появление полицейских на экране.

Ответа так и не последовало.