Отдел убийств: год на смертельных улицах

Ну, думает каждый присутствующий коп, видать, совсем пиздец настал. Глава угрозыска Дик Лэнэм редко обращается к конкретной группе по конкретному делу; для того Бог придумал капитанов и лейтенантов. Но, очевидно, теперь из-за уровня раскрываемости, с каждым прошедшим днем достигающего новых глубин, кривятся даже полковники.

– Просто хотел сказать вам пару слов, – начинает Лэнэм, оглядывая комнату. – Сразу скажу: я полностью доверяю этому отделу… Знаю, сейчас у вас непростые времена. Вообще-то весь год был непростым, но ваш отдел повидал и не такое, и я не сомневаюсь, что вы вернетесь в форму.

Пока детективы неловко ерзают и таращатся в пол, Лэнэм продолжает речь, проходя по тонкой грани между восхвалениями и открытым признанием некрасивой истины, понятной всем присутствующим: отделу по расследованию убийств Балтиморского полицейского департамента устраивают разбор полетов.

И бог с ним, с делом Латонии Уоллес или даже, если на то пошло, расследованием Монро-стрит, все еще висящими над душой. В этих случаях департамент хотя бы может сказать, что отреагировал как положено, бросил людей и сверхурочные часы на поиски подозреваемых – и Лэнэм об этом упоминает в поисках ложки меда.

– Любой, кто слышал об этих расследованиях хотя бы краем уха, знает, как тщательно они велись, – говорит он собравшимся.

И бог с ними, с утренними газетными статьями, где NAACP в открытом письме мэру громит балтиморский департамент за то, что в нем не прекращаются расистские оскорбления и – что утверждалось совершенно бездоказательно – слишком медленно раскрываются преступления с черными жертвами.

– Даже не хочу говорить, что думаю об этих обвинениях, – заявляет полковник.

– Но давайте признаем, – переходит он наконец к делу, – раскрываемость очень низкая, и если мы не найдем вам подмогу, то будет трудно поднять ее до нужного уровня. Особенно если случится еще одна ночь, вроде вчерашней… А главное, пора уже раскрыть эти чертовы убийства женщин на Северо-Западе.

Все неловко поеживаются.

– Мы с капитаном поговорили и решили привлечь людей с шестого этажа в помощь старшим детективам по этим делам… Но я хочу, чтобы вы понимали: это особые меры в тяжелые времена. Все верят в назначенных детективов.

Ну, что ж, – говорит полковник, стараясь закончить на светлой ноте, – у нас хотя бы не так плохо, как в Вашингтоне.

Затем Лэнэм кивает Д’Аддарио, и тот дает слово главам отделов ограблений и сексуальных преступлений.

– Это все? – говорит Д’Аддарио. – Лейтенант, вам есть что добавить? Джо?.. Вольно.

Инструктаж заканчивается, и дневная смена разбивается на группки детективов: кто-то спорит и торгуется из-за «кавалеров», кто-то едет в городской суд, кто-то перешучивается у кофемашины. День как день – но теперь в смене Д’Аддарио все понимают, что достигли дна.

Сейчас уровень раскрываемости – то есть убийств, завершившихся арестом, – 36 процентов, и он продолжает падать. Сказать, что это угроза положению Гэри Д’Аддарио, – ничего не сказать. Доска, озаботившая Его величество еще шесть недель назад, продолжала заполняться нераскрытыми убийствами, и именно на стороне Д’Аддарио имена жертв написаны красным. Из двадцати пяти дел трех групп Ди раскрыты всего пять; тогда как смена Стэнтона разобралась с десятью из шестнадцати.

Конечно, у любой флуктуации есть уважительные причины, но для начальства по гамбургскому счету значение имеет только одно: детективы Стэнтона знают, кто убил их жертв; люди Д’Аддарио – нет. И без толку объяснять, что три пятых убийств Д’Аддарио связаны с наркотиками, а семь из раскрытых сменой Стэнтона – бытовуха или другие ссоры. Не поможет и довод, что двумя-тремя делами пожертвовали ради спецгруппы по делу Латонии Уоллес или что у Дэйва Брауна есть ордер по одному из убийств Миллигана, а у Гарви – неплохой шанс одним махом разобраться с делами Лукас и Букера.

Все это – комментарии, и талмудический поубийственный анализ доски ни черта не значит, когда речь заходит о раскрываемости. Истинная ортодоксия любого современного департамента полиции – пылкое поклонение статистике. Капитаны становятся майорами, майоры – полковниками, а полковники – замами, только когда цифры приятны глазу; а когда нет, начальство распирает от возмущения, как прогнившую трубу канализации. В свете этой истины, которую все выше сержанта считают самоочевидной, Д’Аддарио в беде – и не только из-за сравнения со Стэнтоном, но и из-за сравнения с ожиданиями.

Раскрываемость убийств в Балтиморе падает уже семь лет – от 84 процентов в 1981-м до 73,5 процентов в 1987-м. К счастью для карьер нескольких руководителей, еще ни разу убойный не ронял ее ниже среднего показателя по стране, который тоже опускается – с 76 процентов в 1984-м до 70 процентов в 1987-м.