Отделённые (СИ)

На кратчайший, но дикий миг Обирона охватило безумие. Что, если он позволит человеку выполнить задание? В таком случае ему никогда больше не придётся снова выслушивать забавные истории об Утту-Прайме или сидеть на очередном безрадостном пиру, притворяясь, будто наслаждается вином из чаши, которая, в сущности, была сухой половину вечности. Он мог даже узреть наконец проблеск осознания происходящего в глазах немесора, когда клинок убийцы погрузится в него. Стоило ли это всё того, чтобы увидеть, как старый генерал очнётся от грёз?

Пока он размышлял, боевая коса в его руке горела изумрудным огнём. Без Зандреха он не был бы Обироном. И на этот раз он ответил своему хозяину.

— Пусть они потратят силы, милорд, — сказал он унылым хриплым голосом. — Пусть они почувствуют, что победа у них в руках… а потом отнимите у них всё.

Голова убийцы резко повернулась при звуке голоса Обирона, и он ринулся вперёд, описывая клинком широкую дугу. Человек поднырнул под удар и отвёл оружие варгарда собственным. Столкновение фазовых лезвий вызвало трещины между измерениями.

Когда варгард крутанулся, ассасин пнул его в предплечье с такой силой, что керамит разлетелся бы вдребезги, но Обирон едва ли шелохнулся. Ещё удивительнее, однако, что нога смертного осталась целой и невредимой. Тем не менее даже незначительной перемены в равновесии некрона хватило, чтобы выиграть время для новой атаки. Ассасин пустил в ход фазовый клинок.

Снова повернувшись лицом к неприятелю, Обирон позволил тому достать его и срезать полосу с груди. Затем он отступил назад, как бы приглашая убийцу совершить очередной выпад, и даже отвёл назад косу, занеся её над головой в древней позе, известной как замах гарпунщика. И действительно, человек накинулся на него и принялся наносить удары, кружа в тени его громадного клинка. Каждый раз на некродермисе появлялась свежая серебряная рана, но это мало что значило. Его оболочка восстановится за секунды, а тело убийцы — нет. Требовалось попасть только раз.

Зандрех, как обычно в своей манере, даже не оглянулся, настолько его поглотили думы о старинной тактике. Судя по издаваемым им звукам, он пытался вспомнить некий занятный случай из своей юности.

— Как же там… Ах да! — воскликнул немесор с довольным вздохом. — Вроде так. Хватай дубинку, наступают пускай… выжди момент… и шанс не упускай! И я верю, пора действовать, дорогой варгард. Дай сигнал батареям Судного дня открыть огонь по обломкам корабля и покончим с этим.

— Как пожелаете, — ответил Обирон и пожалел, что не в состоянии скрипеть зубами, когда убийца сделал ложный выпад и нырнул вбок, рассчитывая оказаться между телохранителем и его подопечным. Обирону очень хотелось тут же выразить своё негодование посредством шквала ударов, но он не смог бы так долго уберегать господина, если бы вёл себя опрометчиво. Поэтому он передал межузельную команду батареям, как было приказано, и быстро развернулся, чтобы снова встретиться лицом к лицу с незваным гостем.

Пока соперник совершал наскоки в его зону досягаемости, срезая осколки с его тела, Обирон, к своему глубочайшему раздражению, обнаружил, что у него в голове засела дурацкая рифма немесора. «Хватай дубинку… — пронеслось в мыслях, едва он почувствовал отдалённый грохот заряжающихся пушек. — Наступают пускай… выжди момент…»

И вот он настал.

Лодыжка человека подкосилась на расшатанном камне. Совсем чуть-чуть. Глаза смертного не заметили бы такое, но состояние живой смерти имело свои преимущества. Стремительно, как нападающая змея, коса Обирона опустилась и, пронзив ногу убийцы, пригвоздила его к полу. В то же мгновение заговорили орудия Судного дня и залили небо актиничным светом, уничтожая остов подбитого корабля.

Выпустив из хватки косу, Обирон настроил свой зрительный аппарат на длину волн ниже видимого спектра и сразу бросился на ассасина. Тот, ослеплённый яростью артиллерийского залпа, не имел возможности уклониться от удара наотмашь и упал на палубу с наполовину вмятой грудью. Обирон замедлил собственное чувство времени и позволил себе на одну секунду насладиться победой, прежде чем обрушить пятку на голову соперника. На вторую секунду он в подробностях увидел, как череп треснул, а на третьей раскрошил его в потоках крови. Именно такой смерти и заслуживал убийца.

— Как всегда, блестящая военная хитрость, мой повелитель, — прогремел Обирон, когда эхо взрыва начало затихать.

— Вполне, — довольный собой, согласился немесор, перегнувшись через носовой поручень, чтобы взглянуть на разворачивающийся внизу ад. — А теперь подойди, посмотрим на сражение вместе.

С редким вздохом Обирон поднял труп незваного гостя — в конце концов, он не мог позволить ему пятнать царскую ладью дольше необходимого, — и поплёлся к своему хозяину. Когда он перекинул бездыханное тело за перила прямо в пасть голодному огню далеко внизу, Зандрех бросил на своего охранника странный косой взгляд и усмехнулся про себя.

— Рад, что остался?

Отвечать Обирону не требовалось.

Глава 2