Отдых и восстановление (СИ)

Мы вообще больше болтали, чем ели. Впрочем, здешняя еда внимания и не заслуживала — даже странно для баронского замка. Или я слишком хорошо помнила трапезы в Засолье? Дед покушать любил, ценил разнообразие, а повара в его замке всегда готовили столько, что даже нам, бедным родственницам, сидевшим в нижнем конце стола, доставались иной раз деликатесы, на которые у важных господ уже не хватило места в желудках. В Волчьей Пуще голодным вряд ли кто из-за стола выходил, но целая тарелка ячменной каши (да ещё и не слишком хорошо сваренной) с куриной спинкой — это всего лишь тарелка ячменной каши с куском курицы, выловленной из супа и зажаренной в печи. Я съела румяную кожицу, отковыряла вилкой разваренное мясо с обширной кости, вяло порылась в каше, подъедая с краешку, где она хотя бы пропиталась куриным жиром, и тоскливо вздохнула: мои пирожки с вареньем до нашего конца стола не добрались. А в Вязах всё так же печально? Хотя… там же Гилберт Меллер бывает наездами. Вряд ли он согласен есть ячменную кашу семь раз в неделю.

Они — он и сира Катриона — договорились-таки с бароном, в какой день им привезти сиру Мадлену, чтобы записать её у нотариуса единственной и полноправной сеньорой Огрова Пальца. Я представила себе, как восьмилетняя девочка становится на левое колено перед стариком и ломким от волнения голоском зачитывает текст вассальной клятвы… М-да, даже не знаю, плакать или смеяться. С другой стороны, предложил бы мне кто-нибудь любой клочок собственной земли во владение, я бы и на оба колена бухнулась. Но мне-то двадцать шесть недавно исполнилось, и жизнь меня хорошенько повозила мордой по самым разным столам. Я-то оценила бы такой подарок судьбы, а что поймёт в церемонии девочка восьми лет?

— Я не спросила сиру Катриону, она сегодня возвращается к себе? — спросила я, неловко выгибаясь, чтобы высмотреть своих нанимателей. Увы, сидели они на одной стороне стола со мной, и мне мешали вдовица, сидевший за ней тощий унылый тип с соломенными волосами и совсем не тощий тип постарше и с обширной лысиной. Чтобы задать этот вопрос сире Катрионе, следовало ждать окончания трапезы, даже если сама я уже ничего не хотела.

— Нет, — уверенно ответил Каттен. — Она просила после обеда осмотреть её, потом пойдёт в часовню… А Гилберта сейчас перехватит сир Кристиан и заведёт такой разговор, чтобы сира Луиза, его супруга, челюсть себе вывихнула, слушая их, и ушла искать более интересных собеседников.

— Зачем? — удивилась я, от нечего делать рисуя вилкой в каше морозную руну. Магией её я напитывать не стала, ясное дело. А то ведь и каша примёрзнет к тарелке, и вода в корыте ледяной коркой покроется, если тарелку бросят туда оттаивать.

— У них был роман, — заговорщицки понизив голос, пояснил Отто. — У сира Кристиана с Гилбертом. Но сира Катриона ревновала своего консорта, а сира Луиза — своего супруга, в результате сир Георг запретил сыну вообще появляться в Вязах.

— Сиськи Хартемгарбес! — с чувством сказала я, заставив вдовицу поперхнуться и с негодованием глянуть на меня. — Какие тут у вас страсти кипят, оказывается. А кто ещё из дам ревнует супруга к каждому дереву? Чтобы заранее знать, с кем опасно даже погоду обсуждать?

— Сира Амелия только рада, что у её мужа есть фаворит, — хмыкнул Каттен. — Но сир Генрих вполне обходится своим кондитером для души и крестьянками для тела, так что ловить там нечего.

— Старший сын барона? — уточнила я. Всё же я практически никого ещё здесь не знала.

— Барон уже в сущности. Сотрите руну, сира Вероника, у вас уже ледок по краям тарелки заблестел.

— Ах ты!.. — я торопливо перемешала кашу. Видимо, заболтавшись, я привычно активировала уже начертанную руну. — Простите. Каждое лето зачаровываю погреба и ямы, уже само собой получается…

— Вы для этого пользуетесь рунами? — удивился Отто.

— Я слабенький маг, — с тяжким вздохом озвучила я очевидное. — Мне пришлось плотно засесть за ритуалы, руны, зачарование, чтобы хоть как-то справляться с программой академии. Там, где вашей наставнице достаточно было щёлкнуть пальцами и сказать «glacio», мне надо выписывать рунную цепочку. — Правда, она действует гораздо дольше простого заклинания, потому что и сама довольно медленно выдыхается со временем, а ещё тянет потихоньку и рассеянную в мире «сырую» магию, и жреческие благословения. Нужно только столкнуть этот камушек с горки, а уж дальше он покатится сам.

Но это своему ученику должна была объяснить ещё сама Фрида Ледышка. Меня же беспокоило совсем другое.

— Вы говорили, что сиру Кристиану пришлось расстаться с Меллером. Значит, сира Катриона ревнива? — с опаской спросила я. Вот же не было печали — нарваться на ревнивую дуру. Как бы контракт не пришлось расторгать. Ага, и тогда уж писать Шаку, чтобы забрал меня отсюда в свои Поющие Пещеры: жить-то я на что буду? — Или ей не нравится, что её променяли на мужчину?