Отдых и восстановление (СИ)

— Зачем? — удивилась сира Катриона. — Она и так дочь моего брата. Нет, я хочу выделить Огров Палец в самостоятельное владение и отдать ей.

— И моему сыну принесёт вассальную клятву восьмилетняя девочка? — довольно ехидно уточнил барон. Но тут же серьёзно предложил: — Может, вам стоит подождать до её совершеннолетия?

Сира Катриона упрямо мотнула головой.

— Наследником Вязов будет мой сын, — сказала она. Я, не сдержавшись, заломила бровь: «мой»? Не «наш»? Когда консорт у тебя за спинкой стула стоит? — Дочь я замуж не отдам, — продолжила сира Катриона, — найду ей консорта в маршалы. Сир Эммет вон сам уже… Ладно, неважно. Я хочу, чтобы в Вязах опять жила большая семья, а не… как это было ещё лет пять назад. А у Мадлены будет свой лен, пусть всего только карьер и полтора дома при нём. — Меллер при словах «всего только карьер» иронически улыбнулся, но поскольку стоял он у супруги за спиной, видеть она этого не могла. — Чтобы ни одна сука не смогла дуть в уши бедной сиротке, как её злые родственники обошли с отцовским наследством, — ожесточённо прибавила сира Катриона.

— Не думаю, что Мышка станет слушать таких доброхотов, — заметил её консорт. Супруга глянула на него через плечо с таким видом, будто нехотя признавала его правоту, однако всё-таки поступала при этом по своему разумению. — Но пусть у неё действительно будет своё владение. Собственно, поэтому, сир, — сказал Меллер, обращаясь к барону, — мы и хотим сделать её владетельницей Огрова Пальца прямо сейчас. Она вырастет с осознанием того, что у неё есть своё имение, о котором она должна заботиться, и есть люди и не люди, которых она должна защищать. В семнадцать лет готовить к управлению чем бы то ни было — немного поздно. Хозяев с колыбели надо растить, иначе они и в шестьдесят хозяевами не будут.

Барон, чуть помедлив, кивнул. Я тоже подумала: свались на меня сейчас в наследство (ну вот представим себе на миг такое диво!) даже не само Засолье, а любая из тамошних шахт и посёлок при ней, всё, что я смогу — это глупо хлопать глазами и послушно подписывать документы, подсунутые мне управляющим. И дело не только в том, что я понятия не имею, как устроены соляные шахты, чем оборудованы и что нужно делать для того, чтобы они приносили прибыль. Я, наверное, потому так легко согласилась пойти в напарницы Шаку, что там никакого равенства даже не предполагалось: он умелый боец, опытный наёмник… мужчина наконец, а я могу быть либо одиночкой, либо ведомой. Не лидер я, однозначно не лидер по натуре, да ещё и всё моё воспитание строилось по принципу: «Занимайся своим делом и не лезь в чужие». Дочка травницы, что тут скажешь.

— Хорошо, — сказал сир Георг, поразмыслив, — я поговорю с Генрихом. Резон в ваших словах и правда есть. Кстати, Гилберт, что вы там надумали с масляным прессом?

— Если вы не против этого строительства, осенью расчистим место под небольшой заводик. — Тут Меллер чему-то усмехнулся и прибавил: — Дядя хочет записать его на Элеонору.

— Ваш дядя вечно нарушает им же составленный брачный договор, — пробурчала сира Катриона, но по-настоящему недовольной совсем при этом не выглядела. Если Элеонорой звали её дочь, я бы на её месте тоже не особенно сердилась.

— Построить при этом заводике посёлок в полтора дома, — с той же ехидцей, что говоря про Мадлену, уточнил барон, — выделить в самостоятельное владение, а там и купить двоюродному внуку титул барона Орлановой Кручи? Этого ваш дядя хочет?

Меллер чуть пожал плечами.

— Не знаю, сир. Всё может быть. Не зря же его назвали в честь того Алекса Меллера, что стал сеньором Камышовой Башни.

Ого, а вот этого я не знала. То есть, о том, что владетели Камышовой Башни состоят в каком-то родстве со сказочно богатыми бакалейщиками, известно всему Приболотью, а может, и не только ему. Но я считала, будто тамошние сеньоры просто женились на прекрасно воспитанных и образованных девицах с немалым приданым, а это, оказывается, сам Шторм до того, как получил щит с саламандрой, звался Меллером. Ничего себе история. Прямо баллады можно писать.

Семья у сира Георга была немаленькая, хотя все его братья и сыновья с жёнами и детьми наверняка дома собирались разве что по большим праздникам. Зато, как обычно, в замке болтались вассалы, приехавшие по каким-либо делам, жили гувернёры-гувернантки, обедавшие, в отличие от простой прислуги, за одним столом с хозяевами, наезжали в гости родственники… У барона Волчьей Пущи за столом было даже куда просторнее, чем у моего деда: у того вечно толклась целая толпа незамужних тётушек, кузин и племянниц. Тут я откровенных приживалок не видела, разве что рядом со мной (чуть выше меня,* если точнее) сидела сухопарая дама во вдовьей повязке — когда-то роскошной, вышитой чёрным шёлком по чёрному бархату, но давно уже выцветшей, застиранной и явно доставшейся даме от более состоятельной сестры по несчастью. На меня она (дама, ясное дело, не повязка) глянула, поджимая увядшие губы, но ей вообще не повезло с компанией.