Отдых и восстановление (СИ)

Я слишком уж глубоко задумалась и даже не сразу сообразила, что в раздумьях своих добрела до храмовой площади — именно туда вела улица, в которую превращался за городскими воротами тракт. Площадь была невелика, но дома’ вокруг неё стояли высотой в два этажа, не больше, поэтому тесной она не выглядела. Ещё и сады кругом цвели, перехлёстывая розовато-белой пеной через заборы, отчего городок смотрелся нарядным и светлым. Вместе с облачками облетевших лепестков ветер нёс запахи свежей выпечки, и мне страстно захотелось найти источник этого запаха… вон там вроде бы вывеска? Но раз уж я дошла до храма Девяти, надо бы, пожалуй, и Торну Покровителю путников подношение сделать. Обычно к магам терпимы только служители Сот, а жрецы-жрицы прочих богов на нашу сестру-ведьму зыркают исподлобья. Но если ни разу даже не заглянуть в храм, то одними косыми взглядами дело вряд ли обойдётся. Так что я побренчала монетками в кармане и вошла в высокие стрельчатые двери.

Храм был старый, построенный из потемневших уже деревянных брусьев, только цоколь его выложили из кое-как обтёсанных булыжников. Наверное, поэтому даже десятки свечей не избавляли меня от ощущения, что здесь темно. В часовне Сот светло-серый гладкий камень стен отражал огни, да и горели в ней по углам совсем не канонические лампы с горным маслом. В храме Девяти тёмное дерево глотало сияние свечей без следа, только статуи богов тускло блестели, выступая из сумрака молельного зала. Я, полуслепая после яркого солнца снаружи, двинулась к вроде бы мужской бронзовой фигуре в надежде, что стоят божества в обычном порядке, и жалея про себя, что каноны девятибожия не требуют неукоснительного соблюдения этого порядка.

Увы, бронзовый дядька оказался Аррунгом, Отцом воинов. Ладно, хоть не Кантиритом — Аррунгу наёмница вполне может помолиться. Я вознесла богу-полководцу краткую хвалу и благодарность, положила серебряную монетку и собралась удалиться, потому что молодая жрица в слишком дорогой для буднего дня ризе так и сверлила меня недобрым взором. Мне совершенно не хотелось задерживаться в полутёмном помещении, так пропитавшемся запахами благовоний, что у меня с порога заломило виски, и я охотно убралась бы с глаз жрицы долой. Однако слева от Аррунга стояла та, которую адепты Девяти боязливо именуют Бледной Госпожой, стараясь не называть по имени, и зачем-то разделяют её с Канн Покровительницей всего живого. Как будто жизнь может существовать отдельно от смерти! Истар в ипостаси Мораг была милостива ко мне и моему названому брату, следовало поблагодарить её лишний раз, так что я решила положить децим и в её чашу. Жрица в атласной ризе так и не сводила с меня подозрительного взгляда и, по-моему, была весьма разочарована моим не в меру пристойным поведением. Я всё так же аккуратно поклонилась Бледной Госпоже и вышла.

Уф-ф, как же хорошо было снаружи! Свежо, светло, просторно. Пожалуй, в следующий раз с меня вполне хватит похода в часовню Сот. Ведьма я безбожная или приличная девица на выданье, чтобы чересчур усердно делать подношения всем Девяти? Я деньги лучше потрачу на пирог с чем-нибудь сладким. Водятся здесь сладкие пироги? А то после основательной проморозки трактирного погреба хозяин меня, ясное дело, накормил до лёгкого несварения, но потраченные магические силы лучше всего восстанавливаются именно сладостями. Как бы ни было это печально для зубов и фигур магов обоего пола.

Хозяин пекарни первым делом похвастался мне, что сама сударыня Ферр, супруга младшего баронского брата, чуть приехать успеет, первым делом гонит служанку за его выпечкой. А лучшей его покупательницей была её милость придворная чародейка, пошлите ей Девятеро удачного перерождения. Вот уж кто вкусно покушать любил, не примите за упрёк, ваша милость. Так что да, он, Элиас Браун, распрекрасно знает, что нужно чародеям для поддержки ихних колдовских сил, не то что городской выскочка со своими финтифлюшками. Вот медовик с орехами, только из печки, не желаете ли? А ещё можно кликнуть невестку — кипрея вашей милости заварить, чтобы всухомятку не давиться. Или молочка холодного? Кстати, про молоко…

— Завтра, — вздохнула я, поняв, с чего и этот пончик вокруг меня увивается. — Сегодня уже потратилась сильно. И денег брать с вас я не могу.

— Понятное дело, — охотно согласился он. — Вот сейчас чайку кипрейного с медовиком попьёте, на ужин с собою возьмёте чего понравится, а назавтра я вам напеку разных коржиков корзинку. А то до Вязов верных четыре часа ехать, и вообще, там за стол садятся трижды в день по часам, а хочется же иногда и перекусить чем-нибудь между делом, верно?