Отдых и восстановление (СИ)

Порядком обрюзгший в резерве лысоватый дядька, завидев меня, ухмыльнулся чему-то, наполнил кружку и придвинул ко мне.

— За счёт заведения, — сказал он, но я помотала головой:

— Нет-нет, у сира Бирюка своя стихийница есть, нечего ко мне подкатывать. Рената Винтерхорст — сильный опытный маг, не то что я. А у меня, кстати, контракт, если вы ещё не забыли, что это такое.

— Ну вот, — огорчился он. Очень натурально огорчился. — А мне сказали, будто Гилберт Меллер нанял милую девушку, вежливую, воспитанную, не то что обычные наши стервы. Опять наврали.

Я неопределённо хмыкнула, посмотрела на угощение, вспомнила сира Генриха с сосулькой и Ренату, гонявшую языком кусочек льда во рту. Сама я грызть ледышку по такой жаре не рискнула, боясь ангины, но пить хотелось всё сильнее, так что я подтянула к себе кружку и заглянула в неё. Что-то в ней плескалось весьма завлекательное, светло-розовое и пахнущее земляникой. Домашнее вино кто-то из местных ставит? А-а, нет, не местные, один из Серпентов здесь обосновался, как мне говорили. Вроде бы мастеру алхимии наскучили семейные яды-противоядия, и он увлёкся созданием бальзамов, наливок и прочих ликёров, для чего и перебрался к сырью поближе. Я сделала глоток: отличный дамский напиток у него получился, лёгкий, мягкий, в меру сладкий — в самый раз дриад поить.

— Погреб же хорошо проморожен, — сказала я, стирая пальцем матовую дымку с толстого глиняного бока. — Зачем я вам понадобилась?

— Погреб мне Рената в любой день проморозит, — легко согласился трактирщик. — Но народ, кто в соседской крепости побывал, болтает про огоньки цветные над лестницей. Мне б такие же на вывеску, а? Раз уж Ведьмина плотина, так пусть и огоньки горят ведьмовские.

Я против воли оглянулась на распахнутую настежь дверь, хотя вывеска, ясное дело, красовалась с той стороны. Ага, на высоте верных полутора саженей.

— Я туда не полезу, — решительно заявила я.

— Так и не надо! Сира Клементина мне новую вывеску обещалась нарисовать, как Меллер в Озёрный поедет и племянницу с собой повезёт. Времени у сиры Клементины свободного будет много, она мне намалюет какую-никакую чародейку на мосту, а тебе останется только добавить туда огоньков разноцветных, чтоб вечером, значит, издалека было видно. А за это, — интимно понизив голос, прибавил он, — я тебя сведу с парнем, который знает, как копьецом орудовать. — Прозвучало, на мой взгляд, довольно двусмысленно, и я напустила на себя скромный вид благовоспитанной девицы.

— Все всё знают, — вздохнула я. — Даже любовника не завести.

— Это почему ещё? — удивился трактирщик. — Наоборот, раз все всё знают, надо кого-то одного заводить поскорее. Пусть мужики поймут, что здесь ловить больше нечего, а бабы — что пара у заезжей ведьмы уже есть и можно не дёргаться попусту.

Мысль он, как и Каттен, высказал вполне здравую, но мне пока что было немного не до любовных приключений. Вот прямо наяву вижу, как я, скрестив ноги, упираюсь пятками в чью-нибудь поясницу… а потом не могу разогнуться. Любовь по-собачьи же меня совершенно не прельщает, так что придётся мне, бедняжке, и дальше хранить целомудрие. Пока ближе к женским праздникам не скрутит так, что боли в спине покажутся недостаточно веским основанием для подвигов в духе сестёр-пустынниц.

Я неопределённо повела плечом, не желая отвечать на замечание Фила ни да, ни нет, но нам всё равно помешали договорить. В дверной проём вкатилась ладная такая небольшая тележка, похожая на помесь тачки с детской коляской, и дриады разом замолчали, уставившись на неё, как сороки на попавшего в капкан зверя — с хищным предвкушением. Опрятный мальчишка в белой поварской курточке и таком же колпаке подвёз тележку к их столу и с почему-то мрачным видом начал выгружать из ящика аккуратные плетёные короба’. Дриады тут же принялись откидывать крышки и оживлённо обсуждать свои находки. А мальчишка скользнул тоскливым взглядом по стойке, словно Фила хотел на помощь позвать, да заранее знал, что бесполезно. Но наткнулся на меня и просиял.

— Ваша милость, помогите! — взмолился он, подбегая ко мне, и от него на меня пахнуло такой смесью запахов ванили, корицы, имбиря, кардамона и просто сдобы, что я невольно сглотнула. Наверное, выглядело это так, будто злая ведьма облизывается на ребёнка, которого хочет сожрать. Но мальчишка такого не подумал или просто не заметил, потому что зачастил: — Объясните дриадам, ваша милость, будьте так добры, что мастер не смог сделать для них корзиночки со сливками.

Дриады обычно не особенно хорошо говорят на человеческих диалектах, но основной посыл они, кажется, поняли, потому что замолчали и напряглись.

— Почему? — спросила я.

— Потому что сударыне Текле вздумалось сливки эти охладить, — с комичной мрачностью, явно кому-то пытаясь подражать, ответил он. — Заморозила она их, в общем.

— Так что теперь только масло из них сбивать или в чай добавлять?

Он закивал, явно обрадованный тем, что нашёл понимающего человека, но тут же опять нахмурился.