Отдых и восстановление (СИ)

— И это бы ладно, — с тяжким вздохом прибавил он. — Так она тут же кинулась их своей магией отогревать обратно…

— А заморозила она их магией? — Я с маху впечатала ладонь себе в лоб: вот это идиотка! Даже я не рискнула бы охлаждать сливки для взбивания напрямую, только следила бы за тем, чтобы колотый лёд, в который поставлена миска со сливками, не таял. А уж в панике, испугавшись последствий собственной косорукости и собой не владея, пытаться магией же оттаять замороженные продукты… — Кухня цела, надеюсь? — светски поинтересовалась я.

— Цела, — буркнул он. — Там камень да металл, гореть нечему. А мне то ли бежать за новыми сливками, то ли прощения просить и обещать в следующий раз пирожных подать за бесплатно. Только я на дриадском наречии от силы сотню слов знаю, а они по-нашему не больно-то болтают. Мастер сам бы пришёл, — словно оправдываясь за него, прибавил примерный ученик, — да у него там сир Генрих. Он же непременно следом увяжется, а он если с дриадами заговорит, одна ругань получится. — Я представила себе разговор наследника баронства с толпой и без того недовольных лесных девиц. М-да… боюсь, отношения кондитера и его постоянных оптовых покупательниц будет испорчены всерьёз и надолго. — Поговорите с дриадами, а, ваша милость? — жалобно повторил мальчишка. — Вы же и Старшую речь небось знаете?

— А Текла — это кто? — уточнила я, без большой охоты двинувшись к столу, за которым сидели дриады.

— Да брали-то её помощницей, — откровенно морщась, сказал мальчишка. — А она господину Серпенту сына родила, он и не ждал уже, в его-то годы. Ну, и теперь ей всё можно и она никогда ни в чём не виновата, — наябедничал он. — Увидите, господин Серпент ей ещё и денег даст, чтобы съездила в лавочку к Каасу и купила себе что-нибудь в утешение. Она же, бедная, так испуга-алась! — ехидно протянул он, видимо, передразнивая кого-то из героев истории. — Как бы молоко у бедняжки не пропало.

— Понятно, — сказала я, нашла глазами ту из лучниц, что показалась мне главной в этой компании, и проговорила на Старшей речи, — мне очень жаль, госпожа, но с вашим заказом произошла небольшая неприятность.

========== Глава восьмая, в которой героиня наконец знакомится кое с кем из соседей ==========

Сливок у вязовского старосты не нашлось, но Ян, тот самый ученик кондитера, сообразил купить вместо них мягкий, жирный творог. Ян предложил взбить его с яичными белками, ванилью и сахаром и украсить мармеладной крошкой. Дриады поворчали, но согласились на замену.

Ворчали, как я понимаю, больше потому что им пришлось прождать лишних полтора часа: пока мальчишка бегал в Вязы и обратно, пока они с мастером приготовили начинку и заполнили ею песочные корзиночки… Хотя чего, спрашивается, ворчали? Сиди себе, попивай винцо под лимонные вафли (всё слопали, заразы, на мою долю не осталось), сплетничай от старших сестёр подальше, а в задержке обвинишь потом круглоухих, и это будет чистая правда.

А заказанные пирожные им принёс сам кондитер. Ничего так мужчинка, если кого-то не смущают белые, гладкие, даже на вид мягкие руки, какие не у всякой знатной дамы бывают. И лицо у Росса было бледным, не знавшим толком солнца, а это точно не то, что мне нравится в мужчинах. В смысле, в любовники я себе выбираю обычно таких же бродяг, как я сама: с ними легко, просто и никаких проблем при расставании что наутро, что через месяц (да, случались у меня иной раз и такие вот сказочно долгие отношения). Зато пахло от Росса так же одуряюще, как от ученика. Понятия не имею, чем руководствуются дриады, выбирая отцов для своих детей, но ароматы, исходящие от кондитера они вдыхали с нескрываемым удовольствием, только удовольствие это никакого эротического подтекста не имело. Так я сама его ученика обнюхивала, разве что не настолько откровенно. Видимо, дриады так же, как и я, считали Росса существом вполне приятным, однако не имеющим ясно выраженных признаков мужского пола.

Пока он извинялся перед дриадами, пока они рассчитывались с ним, выкладывая на стол вместо серебра пучки каких-то травок, я сидела у стойки и болтала с трактирщиком. Его тоже в своё время поносило по миру, и мы рассказывали друг другу байки про Пыльные равнины и Шёлковые острова. Росс, закончив торговать с дриадами, подошёл к нам и выложил на стойку несколько монет, кивнув на покупательниц. Которые никуда и не торопились, оказывается, потому что поделили корзиночки по три штуки на сестру и принялись уписывать их под всё то же земляничное вино — куда только лезло, после вафель-то?

— Ещё и должен остался, что ли? — хмыкнул Фил, сгребая монетки.

— Травы редкие, дорогие, а пирожные пришлось отдать за полцены, — пояснил тот. — Сира Вероника, — он повернулся ко мне, — спасибо вам большое, выручили.

— Спасибо в стакане не булькает, — наставительно проговорил трактирщик.

— Конечно, — легко признал Росс. — Что вы любите больше всего, сира?

— Эклеры, — мечтательно прикрыв глаза, ответила я. — С заварным кремом.

— Вы сами зайдёте, или вам занести в крепость?

— Сама, — подумав, сказала я.