Отечественная война 2012 года. Человек технозойской эры

Выдающие африканские выпуклости Мириам как-то сминали меня, делали маленьким и слабеньким, превращали из самца в щенка, смущенно виляющего хвостиком. Они не внушали мне никакой уверенности в том, что смогу дать достойный мужской ответ. А Нина, разоблачившись, стала похожа на тех отзывчивых девчат из заводского общежития, которые помогают нам по-быстрому превратиться в мужиков. Когда такая девчонка появляется перед тобой и простым житейским движением избавляется от кофтюли, ты думаешь: «Как же я жил без нее». Правда, минут десять спустя ты начинаешь рассказывать ей, что у тебя много дел и вообще пора... Но в отличие от фабричных девчат на левой груди Нины видна сеточка фотонических татуировок – тоже готская. Можно, пожалуй, представить, как Макарова-Нильсен выглядит на готских тусовках, где молодежь без зрачков занимается чем нибудь вроде пожирания живых змей и пауков под завывания кибердухов из группы «Ма Размус». Чувствую, что смотрится это кошмарно, хоть «змеи» и «пауки» – это лишь биомехи, протеиновые, вполне съедобные, ни капельки не ядовитые...

Можно представить, но не хочется. Ведь туманная юбочка Нины словно живая сползает вниз, превращаясь в золотую кляксу у ее ног. Все, время протягивать руки.

И тут я вижу, что прямо позади Нины возникает Мири.

Нина перехватывает мой взгляд, в панике оборачивается, ее рот открывается, чтобы закричать.

Далее все происходит как-то автоматически. Из моей руки – из руки Негра – выскакивает тонкая голубая змейка. Негр уверенно управляет кусари с помощью виртуального джойстика и быстро выбирает в меню средство воздействия на нервную систему девушки. Негру не свойственно никакое джентльменство, поэтому головка кусари кусает девушку в шею и блокирует ее тройничный нерв. Затем головка делает бросок в мозг Нины. Девушка быстро складывается на ковер и застывает в компактной позе зародыша.

Отчуждение от тела исчезло. Я инстинктивно закрыл глаза, чтобы не видеть ужасной сцены.

– Ау, мальчик, очнись, стриптиз закончился. Иди умой личико и поменяй трусики.

Я с усилием приподнял веки, которые стали тяжелыми как старинные шторы. Над неподвижной Ниной стояла Мири в позе амазонки – сейчас прямо поставит на скромно лежащее тело свою длинную ногу. В полумраке эфиопка напоминала живую тень, сгусток мглы, явившийся из ада, чтобы разрушить любовь, воспользоваться чужой кредиткой или как-нибудь еще надругаться над невинной душой.

– Слушай ты, зверь из джунглей, а я, как мужик, имею на что-то право? Или ты ей просто позавидовала?

– У меня на родине не джунгли, а цивилизация постарше европейской, да и ты давно уже один контур от мужика. Поэтому сразу с этой путанкой раскис, стал секреты выдавать. Ты, видимо, забыл, что ты тут живешь и здравствуешь, пока удачно косишь под Грамматикова. А если ты не Грамматиков, а простой Негр, то тебе нечего делать на столь шикарном корабле, милости просим за борт.

– И дураки же вы! Насколько мне хватит убедительности, если вы будете все время ходить за мной по пятам на манер папы Карло и дергать за ниточки.

– За убедительность отвечаем мы, – отрезала Мири.

– Нина никогда бы не заложила меня.

– Она и жениху обещала не спать до свадьбы с посторонними мужчинами. Да не кипятись ты, она в порядке. Очнется минут через двадцать с прочищенным гиппокампом [32], и не будет помнить ни слова из того, что ты ей здесь наплел. Зря старался, милок. Девушка эта нам нужна лишь как суженая старпома Зайтсефа, а с расширенной ролью твоей соратницы и любовницы а-ля Инесса Арманд она не справится. Дуреха же, невооруженным глазом видно. Потом пришлось бы ее ликвидировать, и этот грех на тебе был бы. Теперь по-быстрому отнеси ее тушку на диван.

И хотя мне подобало свирепеть и мстить, ничего похожего на благородное бешенство во мне не вспыхнуло. Я послушно отнес Нину на диван, в последний раз почувствовав тепло ее тела.

– Все, Мири, пошли отсюда, неуютно здесь.

– Каюта-люкс защищена от подслуха и подсмотра, до подхода робостюарда еще четверть часа. Так что, обстановка шепчет.

Мири щелкнула пальцами и в воздухе прорезалось пять виртуоков, напоминающих арочные средневековые окна.

Один из виртуоков перекрыл все остальные. Через него был виден большой город на берегу моря. Городской сити, переходящий с берега на мелководье, изрядно «зарос» наноплантовыми небоскребами; некоторые из них напоминали кактусы, другие – кустарники, третьи – осиные гнезда. Башни были переплетены между собой ниточками эстакад, по ним неслись, как нервные импульсы, светлячки машин. Это, пожалуй, похоже на Питер. Взгляд с северо-запада на питерскую лагуну – видны всполохи на куполах бахаистского собора в Кронштадте...