Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том I

Грановитая палата… Третье заседание комиссии. Читается Наказ. С одной стороны расположились депутаты, с другой «президиум» комиссии. Депутаты сидят на скамьях, расставленых рядами. В первых рядах — депутаты правительственных учреждений, среди них новгородский митрополит Дмитрий (Сеченов) — депутат Сената. Далее идут депутаты гг. Москвы и Петербурга и Московской и Петербургской губернии, в том числе гр. Петр Ив. Панин, гр. Алексей Гр. Орлов и др. Наконец депутаты остальных губерний — дворяне, горожане, крестьяне, казаки; инородцы — калмыки, чуваши, немцы. На депутатах нагрудные депутатские знаки — золотые медали на золотых цепочках с вензелем императрицы (Е) на одной стороне и словами «блаженство каждого и всех 1766 г. декабря 14 дня» на другой.

«Президиум» комиссии составляют — маршал Александр Ильич Бибиков (стоит), генерал-прокурор кн. Александр Алексеевич Вяземский (сидит по левую руку Бибикова) и директор — с правой стороны.

Около депутатских скамей — налои, за которыми стоят чиновники, ведущие протоколы заседаний и передающие «президиуму» заявления депутатов.

7 августа 1767 года, около 11 часов дня. А. И. Бибиков читает Наказ. Депутаты с глубоким сосредоточенным вниманием слушают чтение. На лицах иных умиление.

В дневной записке (протокол) этого заседания сделана следующая любопытная заметка: «Надлежит отдать справедливость всему почетному господ депутатов собранию, что оное оказало себя достойным получить, данный Наказ: прилежание, восхищение и, если смею сказать, жадность, с которой было слушано сие сочинение, довольно сие доказывает. Сердечное движение, чувствие, до высшей степени доведенное, на лицах всех начертаны. Многие плакали, но сии слезы умножились, когда прочли статью, в которой сказано: „Боже сохрани, чтоб после окончания сего законодательства был какой народ больше справедлив и, следовательно, больше процветающ. Намерение законов наших было бы не исполнено: несчастие, до которого я дожить не желаю“».

К деятельности Калонна Екатерина сперва отнеслась довольно доброжелательно, но затем, узнав его ближе по его приезде в Петербург, она резко изменила о нем свое мнение. «Никогда я не видала более скверной и пустой головы, чем у этого Калонна, — писала она Гримму 11 мая 1797 г.: — он был здесь очень долго и возбудил к себе всеобщее презрение, нагнав на всех скуку своими многословными проектами, в которых нет ни начала ни конца».

Д'Аламбер (портрет Cochin)