Читаем Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том II полностью

«В каждом волостном городе или в главном волостном селении каждые три года из всех владельцев недвижимой собственности составляется собрание под названием волостной думы». Кроме этих лиц, имеющих право непосредственного участия в волостной думе по своему личному цензу, в нем участвовали еще представители крестьян: «казенные селения от каждого пятисотенного участка посылают в думу одного старшину». Волостная дума выбирает членов волостного правления, депутатов в окружную думу, рассматривает отчет в сборах и употреблении сумм, вверенных волостному правлению, составляет список 20 отличнейших обывателей, живущих в волости, и представляет окружной думе о нуждах волости. Таким образом, волостная дума была учреждением несословным: в ней могли участвовать все дворяне и лица среднего состояния, в том числе однодворцы и крестьяне, имеющие недвижимую собственность. Размер имущественного ценза не указан, но так как в волостную думу допускались и мещане и крестьяне, имеющие недвижимую собственность, то, вероятно, он был не велик. Очевидно, участие в выборах депутатов чрез своих представителей Сперанский предполагал предоставить весьма значительному числу лиц, но это достоинство его проекта значительно ослабляется многостепенностью выборов[102].

Из депутатов волостных дум через каждые три года в окружном городе собирается окружная дума. Предметы ее деятельности аналогичны (конечно, в своей сфере) деятельности волостной думы, но только, кроме членов окружного совета, она выбирает и членов окружного суда. Соответственно этому определены и предметы деятельности губернской думы, которая выбирает членов государственной думы (из обоих состояний, имеющих политические права), число которых определяется для каждой губернии законом. При этом в проекте не сказано, как велик должен быть ценз для тех, кто мог бы быть выбранным в депутаты. Хотя ранее в этом же «Введении» Сперанский говорит, что пассивный ценз для выбора депутата «во всех государствах» выше активного, но в данном месте к этому вопросу он не возвращается[103]. Кроме того, губернская дума составляет список отличнейших обывателей губернии по окружным спискам и отправляет его на имя канцлера государственной думы[104]. Балугьянский в своем проекте 1809 г., как мы видели, устанавливает уездные и губернские собрания, совсем не упоминая о более мелкой единице — волости; интересы казенных крестьян представлены у него чиновниками, у Сперанского же эти крестьяне имеют своих собственных представителей.

Императрица Елизавета Алексеевна (Монье)

Предлагать устройство законодательного собрания, основанного на выборах, Балугьянский не решался. Напротив, по проекту Сперанского «из депутатов, представленных от губернской думы, составляется законодательное сословие под именем государственной думы». Очень важно то, что дума собирается не по повелению императора, а «по коренному закону и без всякого созыва — ежегодно[105], в сентябре месяце». Срок «действия ее» определяется количеством дел, подлежащих ее рассмотрению. Действие ее (т. е. сессии) прерывается или отсрочкой до будущего года, или «совершенным увольнением всех ее членов». И то, и другое производится актом державной власти в Государственном Совете, — в последнем случае с указанием новых членов, «назначенных последними выборами губернских дум». Следовательно, обычная продолжительность сессии государственной думы не определена; вероятно, император Александр опасался стеснить себя, если состав думы оказался бы несоответствующим его намерениям. Если бы дума, по желанию государя, не распускалась и действовала в одном составе долее, чем требовалось для обновления всего состава депутатов, избираемых губернскими собраниями, то депутаты известного выбора некоторых, а при еще большей продолжительности и всех собраний, могли бы и вовсе не войти в состав государственной думы[106]. Иначе было бы, если бы допущено было частичное обновление государственной думы соответственно частичным выборам в одном из «классов», на которые распределялись для выборов губернии. При данных же условиях существовал бы такой порядок, что, «кроме общего увольнения, члены государственной думы не могут оставить свое место, разве смертью или определением верховного суда»[107]. В двух последних случаях места членов думы замещаются одним из «кандидатов, в списке последнего выбора означенных». Тут опять лица, выбранные в члены государственной думы, потому называются кандидатами, что не все они попадают в думу.

Д. П. Трощинский (Рис. Боровиковского)

Перейти на страницу:

Все книги серии Отечественная война и русское общество, 1812-1912

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
Внутри картины. Статьи и диалоги о современном искусстве
Внутри картины. Статьи и диалоги о современном искусстве

Иосиф Бакштейн – один из самых известных участников современного художественного процесса, не только отечественного, но интернационального: организатор нескольких московских Биеннале, директор Института проблем современного искусства, куратор и художественный критик, один из тех, кто стоял у истоков концептуалистского движения. Книга, составленная из его текстов разных лет, написанных по разным поводам, а также фрагментов интервью, образует своего рода портрет-коллаж, где облик героя вырисовывается не просто на фоне той истории, которой он в высшей степени причастен, но и в известном смысле и средствами прокламируемых им художественных практик.

Иосиф Бакштейн , Иосиф Маркович Бакштейн

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное