Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том III

Правительство не сразу отнеслось с доверием к этому патриотическому воодушевлению. Перед самой войной государь еще отклоняет многие из предложений помощи людьми и деньгами на том основании, «что не таковы еще обстоятельства, чтобы нужно было употреблять все средства». Сомневаясь уже после начала войны в возможности практического осуществления решения смоленских дворян выставить 20.000 ратников, государь, по совещанию с губернатором, надеется лишь на 15.000. Вопреки желанию смольнян назначить им в начальники русского начальником был назначен Винцингероде. Но существование в народе, на ряду с недовольством, и патриотического настроения было, тем не менее, отмечено государем еще до начала войны. «Если только война начнется, — пишет Александр Чарторийскому 1 апреля 1812 г., — здесь решились не складывать оружия. Собранные военные средства весьма значительны, и общее настроение превосходно, в противоположность тому, коего вы были свидетелем первые два раза. Нет уже более того хвастовства, которое заставляло презирать неприятеля. Напротив того, его силу признают и считают неудачи весьма возможными; но, несмотря на то, твердо намерены до последней возможности поддерживать честь империи». Патриотическое настроение имелось, надо было уметь его использовать. Обстоятельства воочию показывали, что без содействия общества обойтись нельзя. Вопрос был только в том, чтобы патриотизм общественный и правительственный пошли рука об руку. Сама собой выдвигалась важная задача: строго обдумать содержание и характер правительственных актов, с которыми приходилось выступать перед обществом по поводу начала войны, равно как и выбрать лицо, которое, при составлении актов, могло бы стать посредником между государем и народом.

Выбор в посредники пал, как известно, на А. С. Шишкова. Вскоре после ссылки Сперанского Шишков был назначен государственным секретарем на его место. «Я читал Рассуждение ваше о любви к отечеству, — сказал государь: — имея таковые чувства, вы можете ему быть полезны».

Сам государь не доверяет обществу — и вначале недоверие это разделяется в значительной степени и Шишковым. «Кто мог предвидеть, — говорит впоследствии Шишков о времени начала войны, — что праведная месть за сожжение столицы и поругание мощей и храмов ее, соединяясь с любовью к отечеству, ополчит руку дворян и народа неутолимым гневом и мужеством?» На народ у Шишкова было мало надежды, хотя и правительственные мероприятия, выработанные в тиши кабинетов, также не утешали его. Только в Смоленске вздохнул он с облегчением: «Нет! Бог милостив; Россия не погибнет!» Перемена в настроении Шишкова соответствовала и перемене, постепенно обнаружившейся в настроении государя, в котором все более и более рассеивались колебания по вопросу об обращении к народу.

Из-под пера государственного секретаря выходит ряд правительственных актов; все они имеют целью поддержать или возбудить в обществе патриотическое чувство; но в соответствии с только что указанной переменой в настроении государя и Шишкова, вызванной ходом событий, акты могут быть разделены на две группы: первую, где правительство не столько старается привлечь общество к активному участию в национальной обороне, сколько оправдать в общественном мнении собственные мероприятия, и вторую — где именно задачей государственных актов становится привлечение общества к активному участию в войне.

А. Я. Булгаков (Горбунов)