Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том IV

Но и проникновение в город не принесло ничего утешительного. Прием, оказанный жителями Вильны воинам «великой армии», далеко не соответствовал их ожиданиям. Здесь не знали об участи наполеоновской армии, и, когда увидали оборванцев с отмороженными руками и ногами и исступленным взором, запрудивших улицы, то с ужасом отвернулись от них. Из опасения грабежа и насилия виленцы спешно запирали магазины и укрывались в домах. «Было грустно видеть тогда, как эти несчастные солдаты бродили по улицам, одни полные ярости; другие отчаяния, угрожая, умоляя, стараясь войти в двери домов, или магазинов, или медленно направляясь в больницы, и отовсюду их гнали!»

При своих огромных запасах, Вильна могла бы всех одеть и накормить. Но вместо этого пришедшие сюда нашли себе здесь смерть от холода и голода. А те, которых еще пощадила смерть, должны были, собрав последние силы, продолжать бегство.

Неприятель был близко. Французы едва только вступили в Вильну (26 ноября), как раздались пушечные выстрелы. Оставаться в городе было немыслимо, сопротивляться тем более. И Мюрат отступил со штабом из Вильны в ковенское предместье. Нею же приказал все-таки держаться. Ней, действительно, продержался несколько часов, но потом так быстро отступил, что не успел уничтожить припасов и бросил на произвол судьбы всех больных и раненых. По подсчету, сделанному Кутузовым после вступления в Вильну, здесь в разных магазинах оказалось ржи 14.000 четвертей, сухарей и муки 50.000 четвертей и «весьма значущие запасы мундиров, ружей, сум, седел, шинелей, киверов и прочих комиссариатских вещей»[202]. Пленниками же достались по подсчету Кутузова же — 7 генералов, 18 штаб-офицеров, 224 обер-офицера, 9.517 нижних чинов и 5.139 больных в госпиталях. По подсчету других, полон простирался до 20.000 одних больных и раненых.

Отъезд Наполеона (Шельминский)

Крики «казаки» моментально подняли на ноги всех, и следом за быстро отступившими французами появился Платов со своим отрядом. Французы устремились на ковенскую дорогу, чтобы укрыться от преследования в этом городе. Но в 6 верстах от Вильны их задержала Понарская гора, и здесь был уничтожен совершенно арьергард Нея — четвертый уже после Вязьмы.

Гора сама по себе была невелика, но она обледенела, а обойти ее в первый момент обезумевшие от страха французы не догадались. И, прежде чем гору, наконец, обошли, здесь образовалось страшное скопление и давка, напоминавшая очевидцам Березинскую переправу. Гора была вся «покрыта разбитыми и опрокинувшимися повозками и пушками, упавшими лошадьми и людьми, умиравшими одни на других». Пятнадцать часов бились около этой горы, чтобы перейти ее, и, только убедившись на опыте в тщетности усилий, решили обойти ее. Но идти со всем обозом, со всем имуществом, когда неприятель шел по пятам, было немыслимо. Ради спасения пришлось пожертвовать всем, что еще уцелело из вывезенного из Москвы.

И здесь была брошена последняя артиллерия, почти все обозы, императорские экипажи, армейская казна, знамена и все драгоценности, захваченные в Москве.

Бросили с тем, чтобы поскорей уйти от неприятеля. Но вместо этого произошла задержка, и неприятель настиг французов у Понарской горы. Вид брошенных на произвол судьбы драгоценностей пробудил в самих же французах-солдатах и безоружных корыстные чувства, они бросились на вещи, и, перед лицом смерти, начался грабеж. «Раскрывшийся денежный ящик послужил сигналом; все бросились к повозкам; их разбили, вытащили оттуда самые дорогие предметы. Солдаты арьергарда, проходившие около этой сутолоки, бросили свое оружие, чтобы завладеть добычей; они дрались из-за нее с таким ожесточением, что не слыхали свиста пуль и криков казаков, которые их преследовали».

Преследователи при этом присоединились к преследуемым и приняли участие в грабеже. «Видели русских и французов, забывших о войне и грабивших вместе один и тот же ящик. Пропало на 10.000.000 золота и серебра!»

Платов, чтобы отрезать французам отступление, занял ковенскую дорогу и открыл убийственный артиллерийский огонь. Совершенно этим он не преградил пути отступавшим, — французы все-таки добрались до Ковно. Но казаки, согласно донесению Кутузова, захватили 1 генерала, до 30 офицеров и более тысячи нижних чинов, 28 пушек и очень много обозов. Командир же арьергарда Ней явился в Ковно только с небольшой горстью солдат.

Малоотрадная картина ждала здесь Нея.

«Несколько тысяч солдат было на площади и на прилегавших улицах, но они лежали замерзшими перед винными магазинами, которые они разгромили; они нашли смерть там, где они искали жизни! Это было единственное подкрепление, которое было ему доставлено Мюратом».

Сам Мюрат оставил Ковно 1 декабря и того же числа подошел сюда Платов.