Отель для страждущих

Мне стоило больших усилий держать себя в узде. Говорить спокойно, как священник и психолог сразу, разводить мосты, находить консенсус, но знала бы она, как это чертовски трудно, так себя держать и говорить все эти праведные вещи, когда я думал, что вся моя жизнь в очередной раз рухнула. Я думал, она просто бесится потому, что я, в некотором смысле, ставлю ее на место и щелкаю по носу. Она, возможно, была не против стать моей любовницей. Или даже очень этого хотела. Но я не думал, что это серьезно. Скорее, она просто чувствовала себя уязвленной.

Я должен сейчас объяснить ей, что в ее жизни все прекрасно. Что Виктор – тот, кто ей нужен. И что ей пора забыть меня и рожать детей. И не тешить себя иллюзиями или планами мести. Когда-то я уже подвел ее, не дав того, чего она хотела. Ей это дал Виктор. Увидев меня, она снова переключилась на меня, забыв о том, кто и что для нее собственный муж.

Как бы мне не хотелось быть снова вместе в ней… Я не имею на это права… Однажды я уже сломал ее… Отобрав ее у Виктора, чего я добьюсь? Ничего. Она снова вернется к нему. А он может ее не принять. Любовную связь, страсть, очень трудно скрывать, когда находишься так близко…

Я не мог сломать Лизу еще раз. И я держался.

… Но кода она запустила в меня стаканом с водой…

Я увернулся, у меня была отличная реакция. Но стакан пролетел рядом с моей головой и был подобен пуле.

Сначала я обернулся и посмотрел на испорченную стену. Еще чуть-чуть, и тяжелый стакан попал бы в мой лоб. Шишка и синяк были бы мне обеспечены с гарантией.

Но, черт побери, именно этот стакан был подобен бомбе, которая меняет все в радиусе взрыва.

С меня как-то моментально слетела личина духовного психолога и я снова стал тем Марселем, которым был пять лет назад, до того треклятого дня помолвки…

– Лиза, – сказал я, повернувшись к ней, – Ты испортила стену.

Я еще старался держаться и быть холодным. Для того, чтобы еще больше ее взбесить. Не знаю, но мне этого хотелось. Чтобы она взбесилась еще больше. Так она больше повредит только себе, а не мне. А мне вдруг захотелось, чтобы ей стало больно. Даже если это будет ее иллюзорная боль. Я не деревяшка, я живой человек, у меня тоже есть чувства, не стоило ей играть со мной.

– Испортила стену? – прозаикалась Лиза, вскочив со стула. – Я хотела испортить твое спокойное лицо, чертов сукин сын!

Вот это ее прорвало!

Я встал. Резко отбросил стул ногой. Он влетел в стену и, кажется, сломался. Плевать. Я даже не обернулся. Теперь я наклонился над Лизой и навис над ней.

– Считаешь меня трусом? Не поэтому ли я ни разу не вырвался из Италии, чтобы снова тебя найти? А? Ты так не считаешь?

– Ты так и остался свиньей и извращенцем, – выплюнула Лиза и дала мне пощечину.

Я, кажется, даже зарычал, прежде чем схватить ее за волосы. Я резко придвинул ее лицо к своему, и мне хватило пары секунд, чтобы увидеть ее расширенные зрачки, ее подрагивающие, как у породистой лошади, ноздри, ее полураскрытые губы, почувствовать ее состояние…

– Я так и остался свиньей и извращенцем, которого ты любишь, – почти беззвучно сказал я.

Но она услышала. И вздрогнула. И не отстранилась. Она выдохнула, как перед прыжком в пропасть. И вот тут я не смогу удержаться. Никак не смог. И начал целовать ее…

Я просто хотел поцеловать ее… Хотел подарить ей прощальный поцелуй… который примирит нас и не оставит врагами… но… черт… как тяжело оторваться от нее, когда она целует в ответ со всей страстью… и вот она уже обнимает тебя своими гибкими руками… и начинает постанывать… от наслаждения и нетерпения… как и тогда… она так же меня любит…

Что ж, исповедальня – и есть исповедальня. И мы исповедовались. Только без слов.

Глава 26

Марсель зажег свет и холл погрузился в приятный полумрак.

– Как у тебя хорошо, – вздохнула я. – У меня такое чувство, словно я попала в пряничный домик.

– Поэтому я и арендовал этот дом. Мне тоже однажды захотелось поселиться в пряничном домике, – слегка улыбнулся Марсель. – Когда обстоятельства жизни не такие радостные, как хотелось бы, пряничный домик – именно то, что нужно.

– Обстоятельства жизни, – протянула я. – Ты мне расскажешь?

– И я расскажу. И ты мне расскажешь о своих обстоятельствах. Нам нужно было давно об этом поговорить, верно?

– Да. Но я боялась. А ты?

– Я? – Марсель усмехнулся. – Ты не так меня представляешь. Я не боялся. Когда я увидел тебя, ты была замужем.

– А ты был священником… Мне было тяжелее…

– Я тебя сейчас укушу.

– Укуси, – пробормотала я.

– Хотелось бы отложить это на десерт.

– Пойдем, – Марсель потянул меня за руку. – Дом почти как у тебя. Только у тебя все комнаты имеют вход на кухню, а меня холл ведет во все комнаты, ничего необычного. Все просто. Но в этой простоте есть своя прелесть, не правда ли? Вот гостиная. Она у меня совмещает функции кабинета и библиотеки. Гостей я сюда не приглашаю. Не люблю. Так что гостиная она лишь номинально.

– Это спальня. Ничего необычного.

– Ни одной скульптуры, – улыбнулась я.

– В последнее время мне некогда заниматься художествами, – пожал Марсель плечами.

– У тебя иная миссия, – хмыкнула я.