Отель «Гонолулу»

Я рисковал спугнуть клиента, но клиент отнюдь не казался мне перспективным. Человек, с самого начала требующий максимальной скидки, вряд ли намерен проявить особую щедрость.

— Посмотрим.

Я понял, что оценен и найден пустопорожним хаоле. Я хотел одного — чтобы этот бабуин убрался из моей гостиницы.

И тут приветственный вопль заставил меня резко поднять голову. Пуамана кинулась навстречу залетному гостю, а его лицо осветила ответная улыбка. Никогда раньше я не видел Пуаману столь радостной, не видел, чтобы она кого-то так горячо принимала. Должно быть, они приходятся друг другу родней, подумал я, ведь только родственники способны на такие излияния.

— Калани! Да неужто это ты? Вернулся! Милочка в школе, пошла за своей кеики. Скоро придет, да!

Они обнимались, постанывая от восторга, ненасытно прижимали друг друга к груди, моя теща и этот ободранный незнакомец хлопали друг друга по спине, а я стоял рядом, праздно щелкая шариковой ручкой.

— Пуамана, сестрица, классно выглядишь!

«Сестрица» — это просто обращение, никакая она ему не сестра, разумеется.

Пока они лобызались, возвратилась Милочка. Роз, проскочив мимо меня в другой конец холла, накинулась на кота Пуаманы, дрыхнувшего на плетеном диване. Милочка остановилась, явно не зная, идти ли ей дальше, пытаясь в считаные секунды угадать, как я воспринимаю сложившуюся ситуацию, но Пуамана уже вцепилась в нее:

— Вот она! Милочка, ты только глянь!

И снова обнимаются, снова эти голодные стоны. Они все перецеловались, заулыбались, засмеялись без слов.

— Вижу, ты уже познакомился с моими, — сказала Милочка.

Все трое уставились на меня, чужака несчастного.

— А это Роз, — Милочка кивнула в сторону дочки, терзавшей кота.

— Привет, паря! — теперь он готов был проявить расположение, даже дружелюбие, протянул руку, хлопнул по плечу, охотно принимая меня в семью.

— Вы родственники? — спросил я.

— Я бы не против, — обернулся Калани к Милочке. — Я тут твоего мужа насчет цены спрашивал.

Милочка, в свою очередь, обернулась ко мне, жалостно сморщив личико.

— Две-три ночки. Потом еду в Хило.

Он стоял почти вплотную к Милочке. Пуамана счастливо и горделиво улыбалась ему. Мог ли я заставить ее сиять от гордости за меня?

Я предоставил ему скидку. Калани поблагодарил, даже не взглянув на меня. Милочка обрадовалась — правда, не сильно — и растерялась, но было видно, что они обе — и она сама, и ее мать — действительно рады ему.

— Кеола поможет вам с багажом.

— Ничего не имеется, — сказал он, получив в награду ласковую улыбку Милочки, а Пуамана — та прямо-таки заквохтала от удовольствия.

— Как насчет ужина? — предложила Пуамана.

Тут я вмешался: я хотел пойти с Милочкой в кино. Милочка снова засомневалась, потом все-таки согласилась составить мне компанию. В «Варсити» шел «Говардс-Энд»[55]. Кино ей не понравилось, едва доев мочи кранч и попкорн, Милочка заснула, а когда я разбудил ее, стала ворчать и ругаться. Вернувшись в отель, несмотря на поздний час (а на следующий день нам предстояла ранняя смена), я внезапно набросился на нее, покорил, овладел, точно господин с бичом в руке — покорной пленницей. Этот неожиданный натиск напугал Милочку, и она не сразу ответила мне — даже сопротивлялась, и в отчаянии я никак не мог остановиться, я заставил ее перевернуться на живот, прижал к постели и, опустившись на нее сверху, почувствовал, как трепещет ее тело.

— Тише, тише, — шептала она, словно ребенок, готовый расплакаться.

— Скажи, что любишь меня! — яростно требовал я.

57. Водяной смерч

Они собирались поужинать все вместе — моя жена, теща и этот незнакомец, чужой для меня, но не для них. Потому-то я и пытался хотя бы отсрочить это мероприятие. Кто он такой? Первого впечатления хватило, чтобы мне вовсе не захотелось проводить весь вечер в его компании. Я обязан был проявлять любезность к Калани, как и к любому другому постояльцу гостиницы, но не садиться же с ним за стол. Совместная трапеза — временный союз, в котором люди вынуждены как-то уживаться друг с другом. Если все время идти на компромисс, можно и всю жизнь пустить под откос.

Чтобы избежать ненужных потерь и сберечь свое блаженство, я составил мысленный список (впрочем, подобный список держат в уме многие) людей, с которыми я не намеревался впредь ужинать вместе. На новом месте, в должности управляющего гостиницы, этот список приходилось все время пополнять. Кстати говоря, как раз в тот момент, когда я думал об этом, я беседовал с людьми из этого списка: Флойдом и Клодин Зинда, а также Эдом и Перл Гербиг — двумя супружескими парами из Мичигана, которых подружил бридж. В зрелые годы они обнаружили, что страдают сезонным расстройством. Гавайи служат превосходным убежищем всем, боящимся холода и темноты: наше солнце лечит зимние недуги.

Однако сегодня они заговорили со мной не об этом, а о водяном смерче, который наблюдали на обратном пути из тайского ресторана в Айна-Хаина.

— А еще мы видели в ресторане Дебби Рейнольдс[56].

— Я всегда называю ее «Тамми», — сказала Перл Гербиг и принялась напевать детским голоском.