Отель «Гонолулу»

— Прекрасная семья, — сказал гость. — Счастливый вы человек. У меня такой семьи не было. — Все люди на этом снимке, кроме самого Трэна, были уже мертвы, но об этом Трэн говорить не стал.

Едва успев жениться, Трэн в 1978 году покинул дельту Меконга вместе с женой, родителями, двумя младшими братьями и двумя сестрами. Кораблик, лишь в сорок футов длиной, вместил 550 человек — китайцев из Вьетнама. Пять дней они плыли до Малайзии, но вооруженные солдаты не подпустили их к берегу.

— Гуам — это Америка, — сказал капитан, меняя курс. Три дня спустя послышался ужасный скрежет — судно наткнулось на риф и застряло. Земли не было видно, даже птицы не летали. Прошло одиннадцать дней, за это время умерло сорок пять человек, тела их бросили за борт. Люди молились, плакали, некоторые пытались пить мочу. На двенадцатый день набежали тучи, пошел дождь, вода поднялась, и корабль снялся со скалы, но в пути, покуда они увидели издали землю, окраинный островок Филиппин, умерло еще тридцать семь человек, все близкие Трэна, кто уцелел, последней — его жена. Выживших отвезли на остров Палаван. Трэн провел три года в лагере беженцев, потом ему разрешили въезд в Штаты. Теперь он, наконец, знал, как называется то, что случилось с ним.

— Длинная история, китайская история, — сказал он мне. И добавил: — Я мог бы написать книгу.

62. Сексуальная жизнь дикарей

— Никогда не суй ногу в ботинок, не посмотрев, — сказал Эрл Уиллис. Он широко улыбнулся, бросив на нас быстрый взгляд. Ясно было, что Уиллис всегда помнит о забавной расщелине между передними зубами.

Мы ждали продолжения. Хуи состояла из пяти человек: Сэндфорд, Пи-Ви, Бадди, Леммо и я, правда, я находился на дежурстве. Субботний вечер, в «Потерянном рае» непривычное затишье, Милочка отправилась со своей командой в Перл-Сити играть в боулинг. На том конце бара мужчины перешептывались с женами или любовницами — романтическая ночь на веранде под пляшущей хулу луной.

— Я однажды дал маху на Филиппинах, — продолжал Уиллис и, хлебнув пива, с шумом втянул его в дырочку между зубами.

Пьяницы бывают терпеливы и дружелюбны. Все, кроме меня, были пьяны. Выдался один из таких вечеров, когда друзья собирались у Бадди, как жители острова сходятся на берегу: поговорить, а не послушать друг друга. Трэн все подливал им в бокалы.

— Там внутри была многоножка, — завершил свой рассказ Уиллис. — Это меня кое-чему научило.

— Это есть в книге, — сказал Бадди.

Книгу Бронислава Малиновского[59] «Сексуальная жизнь дикарей» Бадди купил за название, рассчитывая на что-то остренькое, а на самом деле приобрел антропологическое сочинение, в котором описывался племенной уклад Тробрианских островов. Бадди стал похваляться своим в высшей степени интеллектуальным чтением, размахивая книгой, точно флагом, и говоря о себе: «Я — настоящий ареалдит». Он уверял, что многому мог бы научить Малиновского; когда же я сообщил, что автор давно умер, Бадди разорался:

— Я хочу закончить книгу на хрен! Ты должен мне помочь, как с рассказом о Фрици.

— Непременно.

Особенно Бадди полюбился раздел об острове Кайталуги, населенном исключительно изголодавшимися по мужчинам женщинами, которые знай себе расхаживали голышом. Остров этот лежал к северу от Тробрианских островов, в двух днях пути на лодке, если грести изо всех сил, но дело того стоило: женщины были ненасытны, они поджидали на берегу и, едва мужчины причаливали, набрасывались на них. Бадди с наслаждением перечитывал страницы о том, как эти женщины пускали в ход пальцы рук и ног своих партнеров, когда члены уже отказывались работать. Иногда у женщин Кайталуги рождались мальчики, но они не успевали вырасти, их замучивали до смерти непрерывным трахом. Бадди исступленно мечтал отправиться на Кайталуги, как мечтали об этом колотившие себя в грудь мужчины Тробрианских островов.

— Один раз я был на Филиппинах. Хорошее место, только жуков много, — пробормотал Трэн, разливая джин и открывая бутылки пива. Никто не обратил на него внимания — бармен был наемным работником.

— Я вот таких пауков видал, — сказал Пи-Ви. Сжав кулак, воображая опасную волосатую тварь, он отважно поднес его к глазам. — На Таити.

— На Тробрианах это просто паучок, — фыркнул Бадди.

— Кто в ботинках паука не находил? — подал реплику Сэндфорд.

— Самый ядовитый австралийский паук — размером не больше ногтя, — дополнил Леммо, тыча в собеседников пальцем и выставляя на всеобщее обозрение обкусанный ноготь. — Укус — верная смерть. Нервный токсин. Пять минут — и спекся.

— Чертова крыса свернулась в моем башмаке и сдохла, — продолжал Бадди. — На Самоа это было. Я целый день отшагал, так ничего и не заметив. Уж очень маленькая была крыса.

— Грибок куда хуже любой твари. У меня между пальцами все позеленело, когда я подхватил заразу на Таити, — сказал Пи-Ви.

— А у кого-нибудь был ойкус в паху? — спросил Бадди. — У меня был — на Факавера.

— Бадди любит это название — «Факавера», — пояснил Сэндфорд, обернувшись ко мне.