Отель «Калифорния»

— Да мужик, а тебя потрепало, — Кит стоял напротив, сжимая в левой руке… Аптечкой саквояж назвать язык не поворачивался, скорее уж чемодан.

— Не хочу показаться неоригинальным, но… ты второго не видел, — пожал я плечами, стягивая с плеч полотенце.

— Не хочу показаться неблагодарным, — мотнул бугай в сторону закрытой двери, намекая на Мару, — но просто на будущее — она бы справилась сама.

— Я даже не сомневаюсь, — ответил, садясь на кровать. — Хотелось пар спустить.

— У каждого свои девиации, — хмыкнул Кит, ставя потрепанный, как моя совесть, устаревший, как мои взгляды на жизнь, чемодан прямо на пол. — Почему шить отказываемся?

— Не имеет смысла, завтра уже ничего не будет.

— Кожу сбросишь?

Я хмыкнул, качая головой.

— Можно и так сказать, наверное.

— М-м-м, хрень неведомая, — мечтательно закатил панк глаза, — то, что я люблю, — бугай нагнулся, выудил из саквояжа какие-то бутылки и бинты.

Дело свое мужик знал, но… то, чем он обрабатывал кожу вокруг… Оно воняло и жгло. Жгло так, что мне даже пару раз захотелось съездить горе-доктору по морде, потому что казалось, что он делает это назло.

Но спустя примерно полчаса, когда последние бинты были наложены, жжение начало утихать, а к тому моменту, как мы спустились вниз, перешло в легкую прохладу, унявшую зуд, из-за начавших подживать царапин.

Шелестова с близнецами по-прежнему была в библиотеке. Они расположились на диване и Мара читала мелким книгу. Просто читала. Просто вслух. Двум тинейджерам. И те ее слушали.

Ксюша лежала у девушки на коленях, Костя сидел с левой стороны, оба с закрытыми глазами. На миг даже показалось, что дети уснули.

Мара замолчала, стоило нам войти, подняла взгляд от книги, вопросительно взглянула на Кита. Но прежде, чем он успел ответить, голос подал Костя:

— Мар, ну ты чего? — в приглушенном свете торшера, его теперь зеленая макушка почти перестала быть кислотно-дикой.

— Все хорошо, — серьезно кивнул панк, садясь в кресло на против. — Пациент будет жить и возможно даже долго, если найдет работу поспокойнее и круг общения понормальнее.

— Это вряд ли, — покачал я головой, тоже опускаясь в кресло. — А где тетя Роза?

— Спать ушла, — отреагировала Ксюша, поворачивая ко мне голову и открывая глаза. — На самом деле она не спит, у нее сериал.

— Ага, — подтвердил Костя, — очередной Хуан Карлос добивается очередную Марию, а злая кузина троюродного дяди ее бабушки всячески этому мешает.

— Поверь мне, ребенок, — взъерошила Шелестова прическу мальчишки, — это не самый плохой выбор. Иногда Хуаны Карлосы, Марии и злобные кузины прекрасная компания. Ты, между прочим, читаешь комиксы.

— Это искусство! — возмутился мальчишка.

— Сериалы — тоже искусство, только другого рода, — спокойно отреагировала хозяйка отеля.

Костя спорить не стал, но и мимо ушей слова Мары не пропустил. Нахмурился на несколько секунд, размышляя, а потом снова облокотился о Мару.

— Продолжай, — попросила Ксенька.

Немного извиняющаяся улыбка, адресованная мне, скользнула по губам девушки, и она снова взяла в руки книгу. Кит поднялся и направился к бару, а через несколько минут уже ставил на столик между нами бутылку виски, содовую и два бокала.

Мара продолжила читать. Она читала близнецам Терри Пратчетта, его прекрасный, удивительный и самобытный «Плоский Мир».

— Не знаю почему, — говорил голосом Мары «отчаянный храбрец» Ринсвид, — но перспектива вечной смерти в неведомых землях от когтей экзотических чудовищ — это не для меня. Я это уже пробовал, и оно у меня как-то не пошло. Каждому — свое, так я говорю, а я был создан для скуки.

Мара читала, читала взрослую сказку, для взрослых детей, и близнецы, Кит, я, даже Крюгер, слушали и переживали путешествие в другой мир.

Книги пишутся для того, чтобы их читали вслух — странная мысль, но сегодня она казалась на удивление верной.

Через час Мара отправила сонных близнецов спать, а мы с Китом вывели Крюгера на ночной променад к озеру.

Пес носился по берегу, взметая в воздух влажные песок, щелкая челюстью в попытках поймать зазевавшихся мух или какую-то другую мошкару.

Мы сидели на мостках и потягивали пиво. Понижать градус нельзя, но… Всегда есть «но», правда? Очень удобное слово.

Кожу начало тянуть примерно минут 20 назад, Кит, сам того не осознавая, во многом был прав — гад готовился сбрасывать кожу.

— Как давно ты здесь? — спросил, наблюдая за тем, как сгущаются тучи, словно банда мародеров. Сначала появляется один, потом двое, а через несколько мгновений уже целая толпа, готовая забирать то, что плохо лежит. Тучи сейчас пытались украсть звезды.

— Лет семь уже, — Кит сделал глоток из горла, поставил бутылку на темное дерево.

— Как?

— Умер, — усмехнулся бугай.

— Убийцу нашли?

— Нет, чувак, меня не убили. Я именно умер. Сам. Постояльцы отеля не всегда жертвы, но почти всегда несчастны. По крайней мере, поначалу.

— Мара…

— Не делает их счастливыми. Счастливыми себя мы делаем сами. Мара показывает как.

Мы помолчали какое-то время. Пес продолжал стравливать энергию, накопившуюся за короткое время, что он дремал, лежа у дивана в библиотеке. Тучи продолжали сгущаться, бутылки — пустеть.