Отель «Калифорния»

Разговор с собирательницей по старой доброй традиции не состоялся: Эли снова не брала трубку, поэтому пришлось записывать голосовое. Еще одно голосовое я оставила Сан Санычу, не потому что не смогла до него дозвониться, а потому что не хотела затягивать беседу на стандартные полтора часа, час двадцать из которых ушел бы на бессмысленные заверения и уговоры. Саныч хороший мужик, умный, старательный и… правильный. Очень правильный. Слишком правильный. Иногда даже во вред себе. Как с ним работает Гад, я могу только догадываться, но предполагаю, что, как и я, посвящает его далеко не во все.

Я бросила аппарат на кровать и со вздохом открыла шкаф в комнате, стараясь вспомнить, куда же я засунула это дурацкое платье. Вспомнить не получилось, найти с первого и со второго раза тоже, а поэтому, когда Ярослав поднялся в комнату, кончик моего носа торчал из горы тряпья.

Надо бы его перебрать и половину отдать на благотворительность.

— Теперь ты ищешь вход в Нарнию? — выгнул мужчина бровь.

— Нет. Хуже. Ищу творение незабвенной Коко, — вздохнула, разглядывая кучу барахла. — Ты, кстати, в курсе, что она работала на нацистов?

— Нет. За информацию, конечно, спасибо, только при чем зд…

— О, по крайней мере это объясняет живучесть и практичность ее идей. Маленькое черное платье, брюки…

— …зига, — усмехаясь продолжил Яр.

— Тьфу на тебя, — я швырнула в Гада какой-то майкой. Змей ловко ее перехватил, показательно аккуратно расправил и положил на кровать.

— Мне надо уехать, — «повинился» Гад.

— Хорошо, — ответила, выпрямляясь.

— Возможно, я не вернусь сегодня, останусь ночевать в городе, либо загляну домой, либо — прямо в отделении.

— Нашли труп?

— Да, но не понятно пока, наш ли. Ребятам нужна помощь.

— Хорошо, — снова ответила, откидывая волосы со лба.

— Я не хочу оставлять тебя вдвоем с призраком девушки, — губы Гада сжались в тонкую упрямую линию. — Поехали со мной.

— Не могу, — я отрицательно покачала головой. — Я не могу оставить ее здесь без присмотра, да и отель тоже. Здесь постоянно должен кто-то быть.

Волков взъерошил волосы, уголки губ нетерпеливо в раздражении дернулись.

— Шелестова…

— И к тому же, — я сделала шаг к Ярославу, — я не одна, со мной Крюгер.

— Ага, — скривился, не выдержав, Гад, — и целый лес падальщиков. Наш красавец залает их до смерти.

— Почему бы и нет? В конце концов, они с Анубисом просто одно лицо, — как можно более спокойно начала я. — А фараоны считали их живым оберегом.

— Ага, оберег, — не сдавался Гад.

— Яр, — я выбралась из кучи одежды и приблизилась к мужчине — я правда не могу оставить сейчас отель, это правило, которое не нарушается, а тебе надо ехать…

— Звони мне. Звони или пиши каждый час.

Я закатила глаза, улыбаясь.

— Тебе будет некогда.

— Шелес-с-с-това…

— Лучше сам пиши, хорошо?

Мужчина разглядывал меня еще какое-то время, а потом сгреб в охапку и набросился на губы. Животный, дикий голод в каждом движении языка, огонь в глазах, такой яркий и горячий, что практически невозможно терпеть. Жесткий, колючий, твердый поцелуй, как заявление прав, как подтверждение чего-то непонятного, недосказанного…

Он целовал быстро, резко. Его язык атаковал мой, Волков покусывал мои губы, сжимал руки все крепче.

А мне дико хотелось заняться с ним сексом. Безумно. До черных точек перед глазами и ногтей, впивающихся через футболку в кожу Гада.

Черт!

— Если, — я отстранилась, тяжело дыша, дрожа всем телом от едва сдерживаемого желания, — мы сейчас не остановимся, то в ближайший час ты точно никуда не уедешь.

— Твою… — он разжал руки, разжал, отчетливо скрипнув от досады зубами. Широкая грудь поднималась и опадала так же тяжело и быстро, как и у меня. — Я вернусь. Скорее всего ночью, но вернусь.

Волков еще раз коротко и быстро меня поцеловал, а потом, развернувшись на каблуках, выскочил за дверь. Я спустилась следом, проводила его до ворот, проследила за тем, как скрылась за поворотом машина, и нехотя поплелась назад.

Все делать, лишь бы ничего не делать. Особенно лишь бы не искать чертово платье и не думать о предстоящем «мероприятии». Господи, ну вот что конкретно я тебе сделала?

Глупый вопрос. Особенно учитывая тот факт, что Всевидящий исключительно на меня глаза предпочитал закрывать.

Я проверила мертвую и, убедившись, что она все еще спит, поднялась к себе, оставив у девушки на тумбочке радионяню. Постояльцы разными бывают… Младенцами, к сожалению, тоже.

Платье я, само собой, нашла на самом дне, в самом дальнем углу, помятое и нелюбимое, волей-неволей заставляющее думать о завтрашнем событии. А думать не хотелось совершенно. Я бросила его на кровать и принялась убирать последствия долгих и отчаянных поисков.