Отель «Калифорния»

— Я не убивала их! — шарахнула она кулаками по столу.

— Убивала. Ты помогала своему покровителю. Сливала ему детей, давала к ним доступ. У меня ушло непростительно много времени, чтобы понять, как именно ты это делаешь. Но я все-таки нашел. Знаешь, что тебя выдало?

Она наконец-то подняла голову, полный отчаянья и злости взгляд и ни намека на раскаянье. Соколова не считала себя виноватой. И это, пожалуй, бесило больше всего. Вымораживало. Гад шипел внутри, почти захлебываясь собственной слюной, ему так хотелось сожрать тупую бабу, довести ее до точки невозврата, толкнуть за край. Господи, как сложно было сдерживаться, как тяжело, как невероятно велико было искушение.

Рано, еще рано…

Надо выяснить, где Георгий.

— Те самые записи сеансов и последний выживший мальчишка. Георгий был неаккуратен в последний раз — оставил следы, так похожие на змеиный укус. Знаешь, зачем ему дети? Он — бес, Инесса. Он кормится душами. Самоубийство — грех, Инесса. Душа грешника попадает к в ад, к тому, с кем заключила контракт при жизни. Ты раздавала детям визитки… Направо и налево, как добрая бабушка — конфеты, горстями. Визитки с телефоном доверия. Только там под номером доверия был другой номер, правда? Номер Георгия. Простой фокус, но, сука, действенный.

— Я не знала! — выкрикнула Соколова. — Я ничего не знала!

— Ой, да пошла ты на хер! — рявкнул в ответ я, отлепляясь от стены, упираясь руками в стол. Как же хотелось свернуть ей шею. — Незнание не освобождает от ответственности, — оскалился я, — такая простая истина, всем известная, а уж тебе-то… Но потом твоему благодетелю, видимо, стало мало, и он заставил тебя еще и крысятничать. Скажи, ты сливала ему все подряд или трепалась только о маньяке?

Ее глаза стали совсем огромными, Инесса смотрела на меня не мигая, пытаясь осмыслить то, что я сейчас сказал. Идиотка. Как можно быть такой идиоткой?

— Они не люди…

Я скривился:

— Давай без этого, — поднял руку, — монолог Шейлока я повторять не собираюсь, настроение не то. Тебя это не удивляет? Столько лет прошло, а по-прежнему актуально… — и тут я кое-что вспомнил, кое-что, что заставило меня мысленно улыбнуться и заново удивиться степени идиотизма Соколовой. — Знаешь, иногда, глядя на таких, как ты, я думаю, что этому миру уже ничего не поможет. Он скатится в ад рано или поздно. Но… всегда есть такие, как Мара, — Инесса сжала кулаки, губы, в глазах сверкнула злость, почти ненависть… — Светлые, открытые, готовые помочь.

— Это все из-за нее! — выплюнула Инесса. — Все вокруг нее, все с ней носятся! Даже ты! Бесит, господи, как же она меня бесит! И Славка…

Славка? Оп-па…

Так Инесса не в курсе? Что-то с трудом мне в это верилось. Слава не скрывается и ни от кого не прячется, да он на телефоне висит постоянно, смски, мессенджеры…У мента девушка есть, и этой зимой они собираются пожениться, так какого черта Соколова считает, что препятствием между ней и героем ее больных фантазий является Шелестова?

— При чем здесь Мара?

— Потому что бесит! — вскочила на ноги Соколова. — Потому что стоит ей в отделе появится, все мужики, как преданные псы, к ней бегут. Потому что даже Славка… Он никогда на меня так не смотрел. Никогда! — проорала она.

— Да он и на Мару не смотрел, — сказал я. — У него невеста есть.

— Видела я эту невесту, — Инесса презрительно поджала губы с размазанной помадой. — Мышь облезлая из Задрищинска.

— Что пообещал тебе Георгий?! — я надавил, подпустил гада ближе, позволяя мелькнуть в глазах.

— Что избавит от нее! От них обеих!

Теперь понятнее, но все равно бредово, а Соколовой будто кто-то язык развязал, она говорила и никак не могла заткнуться, дерьмо лилось из ее рта, как из прорванной канализации.

— Шелестова ведь твоя первая бы кинулась Славу утешать, она ведь такая сердобольная, гребаная самаритянка просто. Крыса общипанная, самоуверенная, наглая тварь. Вечно под ногами путается, вечно все портит. Ты в курсе, что Сухарь для нее место в отделе держит? Мое, блядь, место!

О, все яснее и яснее. Не ожидал, что Соколова настолько хочет в оперативники. Но это же додуматься надо? Самолюбивая крыса оказалась, самоуверенная. Чем больше я слушал, тем больше хренел.

Она стольких убила: детей, девушек, а ей все равно.

— Где Георгий? Как ты с ним связывалась?! — перебил я дрянь, гад был настолько близко, что я чувствовал его дыхание за спиной. Желание выдрать дебилке ноги заставляло скрипеть зубами.

— А ты угадай, — оскалилась сука.

Я схватил Соколову за волосы, намотал на кулак, приближая ее лицо к себе, гад впился в тварь клыками, высасывая силы.

— Если с ней что-то случится, я тебя убью. Сначала сниму кожу по кусочкам, а потом убью, — прошипел я и ринулся к двери, вытаскивая на ходу телефон, набирая номер «Калифорнии», потом Мары, потом Кита.

Везде длинные гудки…

— Дожми ее, — бросил через плечо Стомату.

— Да, — панк наконец-то взял трубку.

— Мара не с тобой? — выпалил скороговоркой, влетая в кабинет.

— Нет.

— Бля!

— Волков, что…

Я сбросил вызов, жахнул кулаком в стену.

Глава 21

Мара Шелестова