Отель «Калифорния»

Пока участковый приходил в себя в ванной, Сашка вместе с понятыми осматривал комнаты, я спустился к машине и снова погрузился в изучение страниц в социальных сетях. На город медленно опускались сумерки, опять пошел дождь, разливая в воздухе свежесть, разводя вокруг сырость. Гад сырость любил. Мне было все равно.

— Ты так ничего и не скажешь? — спросил Дубов, когда мы ехали обратно.

— Что конкретно тебя интересует? — подавил зевок я.

— Для начала, что это за оккультная хрень у нее в обеих квартирах?

— Считаешь, имеет значение, в кого именно верила Марина?

— Может быть, — неопределенно пожал Сашка плечами.

— Ну… Если не вдаваться в подробности, то жертва практиковала вуду.

— Чего?! — Дуб повернулся ко мне чуть ли не всем телом.

— За дорогой следи, — махнул рукой на окно.

— А попроще она ничего выбрать не могла? — возмутился «коллега». Я предпочел оставить вопрос риторическим. На несколько минут в машине воцарилась тишина.

— Что еще скажешь? — не выдержал в итоге мент.

— Что еще…

— Расскажи о ней, — кивнул мужик. — Я знаю, ты увидел больше, чем я да и кто-либо из ребят.

— Ладно, но это пока только предположения. Скорее всего, если бы ты встретился с Мариной года три-четыре назад, ты бы ее просто не узнал — карьеристка, успешная, холодная, жесткая… Таким в спину, обычно шепотом, бросают короткое «сука» и стремятся убраться с пути. Мужика постоянного, скорее всего, не было. Любила и ценила комфорт, пахала как лошадь, тщательно следила за собой. Но года три-четыре назад что-то случилось. Что-то серьезное… Может, умер кто-то или предал, подставил по работе. Не знаю… Но катализатор однозначно был. Оправиться от удара Марина не могла примерно полгода. Через полгода уехала на Кубу, пробыла там около трех месяцев, вернулась и… начала заниматься тем, чем занималась. Резко поменяла круг знакомых, привычки, образ жизни. От старого остались лишь фитнесс и салон красоты раз в месяц-два. Не думаю, что она поначалу серьезно относилась к вуду. Скорее, как к развлечению, баловству, шалости. Это щекотало ей нервы, приносило моральное удовлетворение. В какой момент она сама поверила в обряды и заговоры, я не скажу, но поверила совершенно точно: спальня очень яркое доказательство, почти неоновая вывеска. Не станет человек просто так класть под кровать куриные кости и запихивать соль под пороги. Не в квартире, в которой живет. При всем при этом Марина не отрицала цивилизацию, не была социопатом, да и к психически нестабильным ее отнести сложно. В ее мире вудуизм и технология уживались вполне мирно.

— Считаешь, ее убил кто-то из клиентов?

— Очень соблазнительная мысль, — хмыкнул я.

— Что-то не слышу в голосе энтузиазма.

— Не верю, что это кто-то из клиентов, если, конечно, он не рецидивист и это не десятое его убийство. Мы ничего не нашли, до сих пор не знаем, где ее убили. Слишком чисто, слишком аккуратно.

— Повезло?

— Может, конечно, но слабо верится в такое колоссальное везение.

— Твои предположения тогда? — спросил Сашка, паркуясь у отделения.

— Не знаю пока. Сначала надо понять, от чего она все-таки умерла, а то остановка сердца слишком размытое понятие.

— Знаю. Я каждый день криминалюгам звоню, пока ответ прежний: «Ждите», — хмуро кивнул Дуб, вцепившись в руль. — Будет второе убийство, — убежденно проговорил он через несколько секунд.

— И второе, и, скорее всего, даже третье, — подтвердил я. — А поэтому надо шевелиться: для начала все же просмотреть списки клиентов, тщательнее порыться в документах и ее жизни.

Сашка лишь горестно, наигранно вздохнул и вылез из машины, я хлопнул дверцей следом.

Остаток рабочего дня прошел в каком-то ленивом перебирании бумажек и написании отчетов. Я составил более или менее правдоподобный профиль жертвы, скинул его Сухарю и поспешил убраться.

Дел было, действительно, невпроворот.

И сложнее всего оказалось найти даже не гребанный LSD, сложнее всего оказалось достать настоящие кубинские сигары и золотую чашу. Утешало одно: неподъемную миску потом можно будет переплавить и пожертвовать в детский дом. Саныч охренеет, когда ему придет счет. Не то чтобы у меня не было денег, но… Я же гад, мелочь, а приятно.

В гостиной пришлось сделать перестановку: отодвинуть к стене мебель, скатать ковер, убрать подальше разные мелочи, в том числе и ноутбук, и выдвинуть на середину столик, создавая импровизированный алтарь.

К десяти вечера я управился, золотое убожество было наполнено ромом и перцем чили, таял свечной воск от пламени, безбожно уродуя белую дубовую поверхность стола, ананас, лимоны, физалис, бананы, апельсины и мандарины лежали рядом с чашей, нехотя и лениво тлела та самая кубинская сигара, вышибая слезы, заставляя морщиться от запаха.

Я опустился напротив, оперся спиной о диван, выругался громко и с удовольствием и закинул в рот колеса, осушив два стакана воды.

Приход в этот раз был каким-то особенно болезненно-мерзким.

Я пялился на лимоны, слишком яркие, тошнотворно кислотные, причиняющие боль глазам, и переставал чувствовать себя. Руки, ноги, голова, тело.