Отель «Калифорния»

Я поднял старые дела, заставил Крока искать в архивах психиатрических больниц хотя бы отдаленно похожие дела, просматривал полученные отчеты со вскрытий и все равно топтался на месте.

Эти несколько дней с Марой видеться не получалось, мы созванивались и переписывались. Правда разговоры длились недолго, Шелестова отвечала односложно, была рассеянной и какой-то непривычно напряженной. На мои попытки выяснить, в чем дело, девушка делала вид, что все хорошо, и переводила тему.

Я же пока делал вид, что меня подобное положение дел устраивает. На самом деле ни хрена не устраивает.

Предупреждать Мару о своем визите я не стал, как и в прошлый раз. Опыт показал, что Шелестову надо брать врасплох и не давать времени на раздумья. Впрочем, как и ее домашних.

«Калифорния» встретила меня умопомрачительными запахами еды, веселой возней близнецов с Крюгером и хмурой рожей Кита. Я всучил близнецам пирожные, всунул в открытую собачью пасть кость из зоомагазина, отодвинул Кита с прохода, отдав ему цветы для тети Розы, и огляделся. В холле Шелестовой не было.

— Бойся данайцев, дары приносящих, — проворчал панк сзади.

— Не ворчи, Кит, — прошествовала Ксюша мимо, держа в руках коробку с пирожными.

— Ты надолго ее заберешь? — задал вопрос Костя, протягивая руку для рукопожатия.

— В планах было вернуть ее завтра вечером, есть возражения? (предлагаю сделать из этого предложения два: повествовательное о планах и вопросительное о возражениях) — спросил, оглядывая честную компанию. Мальчишка отрывисто мотнул головой и поспешил за сестрой на кухню

— Шо вы? — замерла в дверях повар. — Марі потрібно відпочити. Рада знову вас бачити, Ярослав.[1]

— Роза Яковлевна, вы сегодня прекрасно выглядите, — поцеловал пухлую руку женщины.

— Ай, негідник. Але чарівний, — лукаво улыбнулась тетя Роза. — Марочка на задньому дворі, біля озера. Біжи швидше, та забирай її з цього дурдому.[2]

— Предательница, — недовольно пробухтел Кит.

— Без солодкого сьогодні залишу,[3] — пообещала повар, упирая руки в боки.

Бугай закатил глаза и тяжело вздохнул, выдавив из себя детское «я больше не буду», и отдал тете Розе букет.

— Ой, які гарні, спасибі, - еще шире улыбнулась женщина, глядя на меня. — Ярославушка, я була рада з вами зустрітися, але у мене там рагу… — она развернулась ко входу в ресторан. — Не витрачай час,[4] — подмигнула через плечо и, прижимая цветы к широкой груди, ушла в свое царство кастрюль, сковородок и магии.

Прекрасная, просто очаровательная женщина. Бабушка. Не по возрасту, нет. Выглядела тетя Роза не старше пятидесяти, и совсем не обязательно у нее были внуки, но больше всего ей подходило именно это теплое, домашнее «бабушка». Очень свое.

— Пожалуй, не стану пренебрегать советом мудрой женщины, — хмыкнул я. — Вот только… Что у вас случилось? — спросил, оглядывая все еще хмурого панка.

— Насколько мне известно, ничего, — мотнул головой Кит, скрестив на груди руки. — По крайней мере, мне ничего не известно. И уж не обижайся, но даже если бы было, тебе бы я все равно не сказал. Я тебя вижу третий раз.

— Что ты делаешь на следующей неделе?

— Неужели свидание? — усмехнулся парень, притворно округлив глаза, прижимая правую ладонь к щеке.

— Извини, если разочарую, но кроме пива в спортбаре рассчитывать тебе не на что. Согласен?

— Ой, ну так и быть, — всплеснул ручищами верзила. — Уломал, противный, — и, не меняя писклявого голоса, продолжил: — Только если Мару обидишь, закопаю.

— Понял. Еще с прошлого раза, — хлопнул я мужика по плечу. — Не обижу. А теперь, если позволишь, я все-таки заберу Шелестову.

— Забирай, — «разрешил» бугай и демонстративно уселся в кресло в холле. — Скажи, что я позабочусь о новых постояльцах, если такие появятся.

Я кивнул и вышел на улицу.

Какого черта Шелестова делает у озера в такую погоду?

На улице шел дождь, шел целый день. Сначала мелкий и противный, к вечеру он разошелся не на шутку. В воздухе пахло мокрой землей, озоном и свежескошенной травой, под ногами хлюпало, сырой, пусть и теплый, летний ветер с легкостью пробирался под одежду.

Гамаюн, смотрю, в своем репертуаре. Валили бы из Москвы обе сестрички, и без того лето ни к черту.

Мара сидела на сырых насквозь досках причала, болтала босыми ногами в воде, а капли дождя стекали по обнаженным плечам, лицу, волосам. Она промокла до нитки, но, казалось, этого вообще не замечала.

Сумасшедшая.

— Шелестова, ты от воспаления легких умереть хочешь? Или у этого есть какой-то тайный смысл, непостижимый для простых смертных? — я накинул на девушку свой пиджак, заставляя подняться на ноги.

— Волков, — моргнула он пару раз, хмурясь. — Ты что тут делаешь?

— На данный момент тебя от дождя спасаю, — нахмурился, разглядев посиневшие губы. — Ты что, ребенок маленький? И потом, тебя мама не учила, что в дождь купаться нельзя?

— Так и не… Ярослав, какого черта ты делаешь? — «грозно» спросила Шелестова, когда я подхватил ее на руки.

— Кроссовки бери, — присел я на корточки. Мара послушно исполнила просьбу. — Телефон с тобой?