Отель «Китовый райк»

– Мне саам сказал, что я прямо здесь встречу его преемника, что он просто не успел дойти, – проговорила удивленно Анна. – Он будет знать все о Гиперборее и поможет мне.

– Я знаю, как пометить ключ, – улыбнулся Боба.

Они оставили Анне телефон с фонариком, а сами отправились направо, направо, направо. Когда Зине показалось, что они заблудились, вдруг появилась площадка с дневным светом. Наверху в сводах камни образовывали почти ровную окружность. В нее можно было разглядеть и небо, и солнце. По центру освещенной пещеры стоял Евгений.

– Эй, друг, – крикнул Владимир, – ты чего женщину ударил?

Не останавливаясь, он быстрым шагом подошел к нему и в одну секунду скрутил тому руки за спиной. Не подобающе моменту, Зинка стояла и почти любовалась еще недавно мерзким, а теперь таким родным для нее управляющим.

– Э, вы чего? – пытался сопротивляться Евгений Карлов. – Она наговорила на меня. Просто упала в темном коридоре, и все, а я пошел выход искать.

– С ее ключом пошел? – спросил Боба, поднимая с земли выпавший из его рук камень.

Когда Владимир скрылся в проходе, насильно волоча за собой упирающегося Евгения, Зина замешкалась и обернулась.

– Знаешь какое время гиперборейцы считают самым лучшим? – спросил ее Боба, продолжая стоять в центре круглой пещеры, точно под отверстием между скал, откуда лился солнечный свет.

– Утро, – предположила Зина.

– Правильно, – похвалил ее Боба, даже не удивившись, что она угадала. – Рассвет, если быть точным. Та точка, с которой все начинается, когда впереди еще целый день, и можно сделать много хорошего. Точка начала.

– Как и в жизни, – сказала Зина, – детство – самое лучшее время. Когда кажется, что мир любит тебя, и ты обязательно чего-то достигнешь, сделаешь что-то хорошее, сможешь, ведь ты особенный.

После этих слов Боба отвлекся от созерцания пещеры и взглянул на Зину пристально.

– Рано ты так начала говорить, твоя точка начала еще в процессе, и ты ее еще не перешагнула. Все обязательно в твоей жизни будет хорошо, и ты действительно особенная. Не смей думать иначе!

– Ты тогда не успел рассказать, кто тебе рассказал про нас и зачем ты здесь? – спросила Зина. Ей почему-то не хотелось уходить из этой пещеры.

– Я искал вход в Гиперборею, я должен был встретиться с тем шаманом саамом, но не успел. Мой крестный обещал, что поможет, вот в один из дней он позвонил и сказал, что объявитесь вы. Давай сделаем то, что он просил сделать Анну, – вдруг сказал он Зине, протянув камень. Он был небольшой, помещался в руку. Одна сторона была гладко отшлифована, и на нее глубокими бороздами был нанесен рисунок.

– Это славянская руна рода, – пояснил Боба, заметив ее взгляд.

– Что нужно делать?

– Мы должны с тобой найти точку начала на часах, – ответил ей Боба, продолжая стоять по центру пещеры.

– На каких часах? – не поняла Зина.

Боба обвел рукой пространство вокруг.

– Разве ты не видишь, это циферблат. Я знал, что отпечаток ключа в точке начала. Вот только сейчас полярный день, у них, кстати, тоже, все, как и здесь, есть полярная ночь и полярный день. Но как можно найти час рассвета, когда солнце не садилось?

– А если точка начала не в рассветный час, что, если она в центре часов, там, откуда выходят стрелки? – предположила Зина. – Часы начинаются со стрелок. Точка начала. Если это циферблат, то я так понимаю, гипотетические стрелки выходят из точки, где ты стоишь.

Боба сошел с плоского камня и посветил фонариком, хотя на него и так падал прямой свет из отверстия в сводах пещеры.

– Он гладкий, – вздохнул Боба, – тут ничего. Просто гладкий камень.

– Так приложи к нему ключ стороной руны, – предложила Зина. Боба проделал все, как она сказала.

– Ничего, – сказал он разочарованно.

– Ладно, пошли, там Владимир Леопольдович один и с раненым, и с преступником, боюсь, не справится, – сказала Зина. – Ты еще подумаешь, почитаешь… А что вообще должно произойти-то?

– Все должно озариться переливами северного сияния, – сказал грустно Боба. Возникло чувство, что сейчас разбилась его мечта, его вера в чудо. Выдохнув, словно боясь разреветься от отчаянья, он поднял камень и направился за Зиной к выходу.

Но стоило им войти в темный тоннель, как за спиной проем озарился переливом цветных бликов. Это было настолько неожиданно и настолько красиво, что они оба ахнули.

– Ну вот, Боба, – сказала Зина, улыбнувшись, – все получилось, надо было просто немного подождать, а ты сразу в депрессию. Техника, видимо, старая, заедает.

После ее слов они вдруг оба захохотали. Громко, до слез, до боли в щеках и судорог в животе. От бессилия они даже сели на каменный пол туннеля, но по-прежнему продолжали смеяться, в невозможности остановиться.

– Как зовут твоего крестного? – сквозь слезы смеха спросила Зина у Бобы.

– Савелий Сергеевич Штольц, – ответил парень и, продолжая хохотать, не заметил, как изменилось у Зины лицо.

Глава 22