Отель «Красный бархат»

В ответ тишина и ни малейшего шевеленья. Он огляделся по сторонам, все же опасаясь неожиданности, и вошел в темную комнату. Медленно подходя к кровати, он увидел лежавшую на подушке лысую макушку, нелепо забинтованную. Он обошел ее с другой стороны. Выражение его лица за минуту менялось трижды от шока к страху, от страха к робости. Он увидел в обезображенном лице родной для себя облик. Он коснулся ее руки проверить пульс. Пульс был. Его это очень обрадовало. Он смотрел на ее безобразно бритую голову, на то, как она обмотала себя бинтами. Сквозь бинты на запястьях просачивалась кровь. Он проверил температуру. Явно очень высокая. Она вся горела. Он попробовал окликнуть ее, но она не реагировала. Его это очень сильно напугало. Он открыл шторы и впустил свет в комнату. Стало ярче, и он разглядел ее лицо. Опухшее, в ссадинах и синяках, но все же это было ее лицо. Лицо маленькой Риты. Он раскрыл одеяло и ужаснулся еще больше. Ран было настолько много, что она лежала почти как мумия. Не теряя времени, он замерил ей температуру, жар был сильным, доходило почти до сорока. Он сделал ей уколы обезболивающих и антибиотика. Надеясь, что жар спадет и, не теряя времени, начал перебинтовывать ее. Начав с ног, разбинтовал неумело замотанные и прилипшие бинты. Он увидел, что на ее щиколотках нет около десяти сантиметров кожи, раны начинали гноиться. Надеясь, что сейчас она не почувствует ничего, он начал обрабатывать ее раны. Стоило ему прикоснуться йодом ее ран, она сразу же дернулась и застонала. Жалея ее и быстро все делая, он перебинтовал, обработал обе ноги, протерев ее пятки спиртом и надев теплые носки. Дальше были раны от крюков, все гноилось. Спина его привела в ступор. Это сжеванный кусок мяса и кожи, который шевелился, стоило ей сделать вдох. Человек, который забыл про бога, начал молиться. Вспомнив что-то, он повторял это десятки раз. Он взял бритву и решил добрить ее голову, чтобы лучше виднелись ссадины на голове. Он еле обработал ее ожог на затылке и осторожно заклеил его пластырями. Уложил ее аккуратно, сменил под головой окровавленную подушку и одеяло на чистые. Он оставил ее в комнате одну. Решил немного прибрать все, что валялось и напоминало этот ужас. Он понимал, что не может оставить ее, и ему придется оставаться с ней до тех пор, пока ей не станет легче. Он собрал все в мешок для мусора, смыл кровь с ванной и направился на улицу, чтобы выкинуть все и съездить в салон, позвонить клиентам и выключить все. По дороге он купил свежую курицу и, проконсультировавшись в аптеке, взял еще кое-чего. Из салона он позвонил тете и узнал, как ее дела, сказал, что тоже не может найти сил, чтобы работать сегодня. Обзвонив клиентов, он вновь помчался к Рите. И уже через час стоял у плиты в квартире Стевана, готовя бульон.

Раздался телефонный звонок. Серж нехотя подошел и снял трубку.

— Алло! Это Александр! Серж это Вы?

— Да, это я.

— Как она?

— Без сознания, у нее жар и слишком много ран. Что с ней произошло, может, вы мне объясните?

— Не задавайте пока много вопросов и не говорите никому, что она жива. Это теперь и в ваших интересах. Не смейте, тем более ее близким! Когда она придет в чувство, она расскажет все сама. Главное, что вы с ней. Я не могу покинуть отель. Время от времени я буду звонить и по возможности заеду. Но не звоните мне! Не связывайтесь! Я обещаю вам, я все вам расскажу!

— Хорошо, я вас понял.

Разговор прервался. Стеван не знал, продолжают ли следить за ним, но ему было спокойнее звонить из таксофона. Это позволяло быть осторожнее. Вновь ему приходилось заниматься тем, что и до Риты. Он вновь бегал по отелю, разрываясь на два ресепшна.

Рита не приходила в себя. Серж заботливо смотрел за нее. Температура начала спадать. Он решил ее разбудить, чтобы она поела. С первого раза у него ничего не вышло, она лежала неподвижно. Но стоило ему заснуть рядом на кресле, он услышал шевеления и стоны.

— Рита!

Она еле раскрывала отекшие глаза. Губы склеились. Он поднес к ее губам смоченную ватку. Она жадно высасывала из нее воду. В ее глазах было мутно, и она не понимала, кто рядом с ней, но чувствовала, что кто-то близкий для нее человек. Рассмотрев лысину Сержа, она с трудом произнесла его имя.

— Серж.

— Тише, тише, береги силы. Сможешь слегка присесть? Тебе нужно выпить бульон.

Она кивнула головой, и он подложил под ее голову еще подушку и слегка приподнял ее. Она оставалась горячей, но температура была уже не столь критичной.

Он поил ее бульоном с ложечки, как маленького ребенка, остужая перед тем, как поднести к ее губам. Она кашляла и с трудом глотала. Он вновь уложил ее, протер ее пятки и руки спиртом.

— Тебе скоро станет лучше.