Отель на краю ночи

Замок сухо щелкнул, и дверь с отвратительным скрипом приоткрылась. Черный силуэт старухи застыл на фоне больших, источающих мертвый свинцовый свет окон.

Старуха перекинула деревянную ногу через порог и заковыляла к постели Пашки.

Дум-тум… Дум-тум… Дум-тум…

Пашка вжался в постель.

– Пожалуйста… – прошептал он сквозь слезы. – Пожалуйста, не надо…

Старуха остановилась возле кровати, наклонилась и оскалила желтые клыки, обдав лицо Пашки зловонным, гнилостным дыханием.

– Я пришла… – проговорила она скрипучим голосом и протянула к лицу Пашки костлявые пальцы, увенчанные кривыми когтями.

Пашка с головой накрылся одеялом и завопил от ужаса. Когда он вновь откинул с лица одеяло, свет в комнате был включен, а перед кроватью стояла мать.

– Что случилось? – спросила она встревоженно. – Почему ты кричал?

– Ведьма идет за мной, – дрогнувшим от ужаса голосом пробормотал Пашка.

Мать присела на край кровати и погладила его по волосам.

– Это всего лишь сон, – мягко сказала она. – Ведьм не бывает.

– Но я слышал шаги.

Мать улыбнулась.

– Это стучало твое сердце. Ты прижался головой к подушке и слышал стук собственного сердца.

«Верно», – подумал Пашка.

На всякий случай он опустил голову на подушку и прижал ухо к прохладной ткани наволочки. «Дум-тум… Дум-тум… Дум-тум…» – услышал он.

* * *

– Пап, ты чего?

Крушилин открыл глаза, сощурился от яркого света и посмотрел на сына, стоявшего возле кровати.

– А? – хрипло проговорил он. – Данька… Ты чего здесь?

– Ты кричал во сне, – сказал Данил, с удивлением глядя на отца.

Крушилин облизнул пересохшие губы и выдохнул:

– Ничего. Живот скрутило.

Данил нахмурился.

– Это из-за устриц, – сказал он. – Ты вчера съел их больше трех дюжин.

– Да… Пережрал.

Крушилин оторвал встрепанную голову от подушки, сел и свесил с кровати огромные босые ноги. Затем потер пальцами опухшие веки и смачно зевнул.

– Приснится же такое… – пробормотал он.

– Тебе приснился кошмар? – насторожился Данил.

– Не бери в голову. – Крушилин снова зевнул и почесал толстыми пальцами выпирающий живот. – Надо бы опохмелиться, – пробасил он. – Ты это… – Он улыбнулся, обнажив ряд больших, щербатых зубов. – Не говори никому, что я кричал. Понял?

– Понял, – кивнул Данил.

– Вот так.

Данил отвернулся и хотел отойти, но Крушилин его окликнул:

– Погодь!

Данил остановился.

– Слышь, Дань… – Крушилин наморщил лоб, подбирая слова. – Тебе страшные сны часто снятся?

– Бывает, – ответил Даня, внимательно разглядывая помятую физиономию отца. – А что?

– И что – они сильно похожи на… ну, на все вот это вот? – Крушилин обвел рукой пространство.

– На реальность? – уточнил Данил.

Крушилин кивнул:

– Ну.

Даня пожал плечами:

– Когда как. А почему ты спрашиваешь?

Крушилин недобро усмехнулся.

– Когда я был маленький… – глухо зарокотал он, – вот такой, как ты… даже поменьше… мне часто снился сон. Будто к моей кровати идет старуха с деревянной ногой. Я даже стишок один помню… Постой, как же это…

Крушилин с силой потер пальцами лоб и пробасил:

С мертвым лицом, с деревянной ногой
Страшная ведьма идет за тобой.
Дверь открывается… Поздно орать.
«Здравствуй, гаденыш. Пора умирать».

Павел Андреевич замолчал.

– Дурацкий стишок, – сказал Данил. – Откуда он?

Крушилин слегка покраснел.

– Я сам сочинил, – пробубнил он, отведя от сына глаза.

– Зачем?

– Чего зачем? – не понял Крушилин.

– Ну, зачем она к тебе идет?

Крушилин раздраженно дернул плечом:

– А я откуда знаю? Сожрать, наверно, хочет!

– Но ведь не сожрала? – поинтересовался после паузы Даня.

– Покамест нет.

– Ну, значит, и беспокоиться не о чем, – усмехнулся Данил. – Пойду умоюсь.

– Давай, – кивнул Крушилин.

Павел Андреевич потянулся, хрустнув суставами, и задумчиво посмотрел в окно. За окном было серое, затянутое тучами небо.

– Пока не сожрала, – пробормотал Крушилин. – Пока…

Он хмыкнул и, поморщившись от колыхнувшегося в голове похмельного колокола, тяжело поднялся с кровати.

2

Серый полдень немногим отличался от ночи. По оконному стеклу мерно постукивали дождевые капли. Небо было затянуто отвратительными черными тучами.

Егор осторожно, чтобы не разбудить Анну, поднялся с кровати. Натянув халат, взял с тумбочки мобильник и ушел с ним в ванную комнату. Присев на край ванны, хотел набрать номер своей секретарши, но, глянув на дисплей, увидел, что связи нет.

– Черт, – тихо выругался Егор.

Он вернулся в комнату. Анна уже проснулась. Она лежала в постели с телефоном в руке. Завидев Егора, она улыбнулась и сказала:

– Привет!

– Привет! – Егор нагнулся и поцеловал ее в губы. – Кому-то звонишь?

– Хотела позвонить матери, но телефон не берет. Можно попробовать с твоего?

Коренев покачал головой:

– У меня та же беда. Попробуй со стационарного.

Анна положила мобильник на тумбочку и протянула руку к радиотелефону. Она поднесла трубку к уху и нахмурилась.

– Этот тоже молчит.

Егор озадаченно нахмурил лоб.

– Ночью был сильный ветер, – сказал он. – Вероятно, на линии поврежденье.