Отель на краю ночи

«Все не так уж плохо», — думал он, глядя на то, как шофер обходит машину, чтобы открыть ему дверцу.

Еще теснее прижав к груди кейс, Виталий Евгеньевич бодро выбрался из салона.

7

Следом за желтым такси к воротам «Медузы» подъехал роскошный черный «Мерседес» с тонированными стеклами. Передняя дверца открылась, и с водительского кресла поднялся огромный, как медведь, широкоплечий мужчина в белом костюме из набивного льна.

Возраст его определить было трудно. Для сорока пяти он выглядел отвратительно, для пятидесяти пяти — почти великолепно. Впрочем, и в первом, и во втором случае его грубоватое, словно выструганное из полена топором лицо носило отчетливые признаки пристрастия к «зеленому змию».

Оказавшись на улице, верзила вдохнул полной грудью влажный морской воздух и проговорил:

— Уф-ф… Славно порулил. Надо почаще.

Из «Мерседеса» тем временем выбрались еще двое. Первый — молодой парень в кожаном пиджаке и фуражке с блестящим околышем. Второй — худосочный мальчик лет двенадцати с копной курчавых темных волос.

Парень тут же прошел к багажнику и привычным движением достал из него две объемистые сумки.

— Босс, куда их? — спросил он у верзилы.

— Как куда? В номер, конечно! Хотя нет — брось на землю. У них тут для этого должен быть специальный человек.

— Босс, я сам могу донести.

— Я тебе дам «сам»! Ты мой водитель или кто?

— Водитель, — подтвердил парень.

— Вот и води. А таскать будут те, кто должен. Все, бросай сумки на землю.

Парень осторожно опустил сумки на асфальт.

— А теперь садись в машину и вали, — распорядился верзила. — Только не вздумай никого подвозить. Узнаю — уволю к чертовой матери.

— Павел Андреич, — с укором проговорил парень.

— Ладно, ладно. Знаю, что послушный. Все, езжай.

Дождавшись, пока «Мерседес» отъедет, верзила глянул на мальчика.

— А здесь ничего! — бодро проговорил он. — Данька, как тебе?

— Да. Ничего, — ответил мальчик.

Верзила взъерошил мальчишке волосы.

— Кипарисы, водичка, горы — красота! Ведь красиво, а? Данька!

Мальчик нахмурился.

— Да, — с прежним спокойствием ответил он. — Красиво.

К широкоплечему верзиле быстрой походкой подошел служащий отеля в красном пиджаке с надписью «Отель «Медуза».

— Добрый день! — лучезарно улыбнулся он. — Мы рады приветствовать вас в…

— Ладно, ладно, — осадил его гигант. — Ты это… Давай, хватай сумки и тащи их в холл. А там разберемся.

Парень кивнул, подмигнул мальчишке, который никак не отреагировал на его подмигивание, и резво схватился за сумки.

— Тяжело, а? — с усмешкой осведомился верзила.

Служащий побагровел от напряжения, но сумел сохранить радушную улыбку.

— Я донесу!

— Конечно, донесешь. Только смотри не урони, а то враз уволю! У меня там хрупкие вещи, понял?

— Да.

— Вот так.

Верзила проследил за носильщиком насмешливым взглядом, затем, задрав голову, посмотрел на отель и сладко потянулся.

— Это я хорошее место выбрал, — проговорил он, скаля в улыбке крупные, белые зубы. — Данька, отель что надо. Ты уж мне поверь.

— Я верю, — буркнул мальчишка.

— Погоди-ка… — Заметив рядом долговязого субъекта в помятом пиджаке и потертых джинсах, верзила громко его окликнул:

— Эй, мил человек, добрый день!

Мужчина убрал в карман зажигалку, выпустил изо рта облако дыма и глянул на гиганта в белом костюме.

— День добрый, — ответил он.

Верзила, добродушно улыбнувшись, протянул ему огромную ладонь и представился:

— Павел Андреевич Крушилин. Бизнесмен.

— Егор Коренев, — ответил долговязый.

Они пожали друг другу руки.

— Тоже отдыхать? — осведомился Крушилин.

Егор кивнул:

— Да.

— Это дело! А это сынишка мой — Данька. Данил по полному. На вид он тщедушный, но с мозгами у него все в порядке.

— Привет! — улыбнулся мальчику Коренев.

— Здравствуйте, — сухо проговорил мальчик.

Крушилин положил ему руку на плечо и спросил:

— Данька, скажи, в каком году рухнула Римская империя?

— Пап! — нахмурился мальчик.

— Ну, скажи! Чего тебе, жалко, что ли?

Мальчик вздохнул и привычно отчеканил:

— Упадок Римской империи продолжался несколько веков. Окончательно ее существование закончилась в 476 году нашей эры захватом Рима германцами и готами под предводительством Одоакра.

Крушилин довольно засмеялся и взглянул на Коренева:

— Видал, как шпарит? О чем хошь его спроси — все расскажет. И как только в башке все помещается, ума не приложу! Ладно, Данька, пошли. Надо бы вздремнуть с дороги. Кстати… э-э… как вас там, забыл…

— Егор, — подсказал Коренев.

Крушилин кивнул:

— Ну да, Егор. Я это… собираюсь вечерком малость кутнуть на берегу. Не хотите присоединиться? — Он покосился на мальчика, чуть наклонился к уху Егора и жарко прошептал: — Девочек из города выпишу, поляну накрою, все дела! Ты как?

— Никак, — ответил Егор.

— В каком смысле?

— В прямом.

Крушилин вздохнул и окинул долговязую фигуру Коренева хмурым взглядом.

— А чего никак-то? Со здоровьем, что ли, проблемы?

— Нет.

— А что тогда?

— Не люблю.

— А-а. Ну ясно.

— Я пойду, — сказал Егор.

— Давай, — кивнул Крушилин.

Коренев подмигнул мальчику, повернулся и зашагал к дубовым дверям отеля.

— Ишь, каков гусак! — насмешливо проговорил ему вслед Крушилин и повернулся к сыну. — Пошли, что ли, Дань?

— Пошли.