Отель «На неведомых дорогах» — 2

«Хорошо ей говорить: «мужа ублажай»! А как его ублажишь, если за все эти годы не прикоснулся к ней, красавице, как ни старалась! Что проводит больше времени со своим зверьем, а не с женой! План у неё, карги, есть! А мне этот план понравится?!» – Мара злилась все сильнее с каждой минутой.

И в этот момент у берега реки Смородины объявился Инспектор, собравшийся истребовать должок за невыполненную работу.

Мара злилась на смертного и злорадствовала одновременно. Как там сказала подруженька? Свершить непотребное над человечкой? Чего там хочет убогий? Любви и страсти? Сейчас она отсыплет ему желаемого полной мерой!

Довольная своей маленькой местью обманщику, Мара отбыла в Навь, куда вскоре вернулся и Велес.

Богиня надеялась, что ей удастся выманить мужа в отель раньше русальего дня. Но не получилось. Велес словно «приклеился» к Нави! Каждый день находил для себя как ни одну, так другую работу! Везде и все он был нужен! Никто не смог уладить свои проблемы без бога Нави! Словно других богов мало!

Но время прошло. Сегодня – русалий день! И завтра поутру, после того, как бог Нави напляшется с русалками и смертными девами у Купалового кострища, они вернутся в отель!

В отель, где Мара снова встретится с Кощеем!

Глава семнадцатая

Ягиня провела взглядом улетающего в сторону Яви ворона.

Как же она любила сына! До дрожи, до захлёста дыхания! Ради Кощеюшки богиня была готова пожертвовать не только ногой, но и своей жизнью!

Хотя, впрочем – нет. Потому как не будь её, неизвестно что было бы с сыном! А значит, Ягине нужно жить, во что бы то ни стало! Жить и думать, какую выгоду можно извлечь из сложившейся ситуации для любимого сыночка.

И угораздило же её, дуру недальновидную, притащить эту Мару к Кощею на остров!

И сподобился же сынок влюбиться в бабёнку блудливую! У которой окромя рожи да кожи и талантов других нет! Неразборчивой потаскушкой оказалась жена Велеса! Раздвигала ножки стройные перед кем ни попадя, а потом и Кощеюшку соблазнить умудрилась!

Ягиня усмехнулась, представив, как улепётывала Мара с острова, испугавшись гнева Кощея да мести его матери. И затаилась, затихарилась под боком у бога Нави. В тайне от всех держала рожденье дочери и то, что девчонка совсем скоро станет полноправной владычицей зимы!

Ничего не получилось у Мары из попыток убить дочь и вернуть свою силу обратно! Видать, хорошо Велес девчонку прятал от мамочки. Так исхитрился перепрятать, что не смог соединить в последнюю зиму тело и сущность той, кого сама Мара вынуждена называть Королевой.

Конечно, сумей Ягиня вырваться в отель перед прошедшей зимой, не исключено, что все обернулось бы по-другому. Но у богини были свои заботы. Более важные и насущные, чем помощь в смертоубийстве потаскушке безмозглой.

Ягиня уже паковала сундуки, собираясь отбыть в отель. Уже призвала нежить, потому как появиться без сопровождения в общественном месте считала неприличным для своего статуса.

Но в последний день учуяло сердце материнское новую беду, нависшую над головой сыночка.

Велев нежити далеко не разбредаться, ждать её возвращения, богиня, обернувшись белой лебедицей, полетела-помчала на остов Буян.

***

Тихо было на острове. Тихо и тревожно.

Никто не встретил Ягиню на берегу моря-океана, никто не поприветствовал. Только откуда-то из-под земли слышался стон, от которого содрогнулось сердце материнское. Потому как узнала Ягиня в стонущем своего сына.

Юркой белочкой метнулась богиня к окошку, за которым, как ей помнилось, зал был пиршественный. Замерла на тонкой веточке, беспокоясь, чтобы не обломилась та под лёгким тельцем беличьим, не хрустнула.

За накрытым столом в зале увидела Ягиня девицу. Лицом пригожу и румяну. С косами, венцом вокруг головы уложенными. В дорогие одежды обряженную. Стало ясно, что кого-то дева дожидается.

«Ну что же, – усмехнулась богиня, – дело молодое, а сын мой мужчина видный! Только вот зачем девку эту на остров притащил?! Нужно войти в пришественый зал, да отчитать его со всей материнской строгостью. А стон из-под земли – так это ей померещилось!» – совсем уж собралась Ягиня спуститься с дерева и вернуть себе привычный облик, но тут дверь входная скрипнула.

Вновь припала богиня к окошку, любопытство женское удовлетворить желая.

Каково же было её удивление, когда в дверь вместо Кощея вошел незнакомый мужчина!

Девица, вскочив из-за стола, подбежала к нему, обвила руками шею могучую:

– Где ты был так долго, мой возлюбленный Черномор?! Почему заставил тосковать меня в одиночестве?!

– Потому что волос у бабы долог, а ум короток! – незнакомец освободился от объятия и поспешил к столу, – нет бы тебе повременить! – продолжал ворчать, усаживаясь, – нет бы выпытать у Кощея, где смерть его упрятана! Так вызвала меня раньше времени! Хорошо, хоть допетрила опоить и связать бога! А то не поздоровилось бы нам обоим!

– Вот ведь урод упрямый! – взвыла девица, – сколько дней ты его пытаешь-мучаешь, а он молчит, проклятый! Давно пора бы нам умертвить Кощея, найти его сокровища, да улизнуть подобру поздорову!