Отель «Оюнсу»

– Взирай внимательно, поганая мразь! – задыхаясь от яростной злобы, процедил знакомый голос, и приблизившееся пятно оказалось вождем. Он ногой раздвинул её свисающие внутренности так, чтобы не мешали смотреть, и ткнул острием копья туда, куда глядели её глаза. – Вы хотели быть вместе до самой смерти? Ваше желание исполнилось!

Он издевательски засмеялся, и Чиука засипела, не имея сил рыдать и кричать. Прямо перед ней, в нескольких шагах, на воткнутых в землю перекрещенных жердях головой вниз был распят Лицуро. Из тела охотника извлекли стрелы, его остекленевшие глаза смотрели прямо на неё, на лице застыла гримаса боли и недоумения. Потоки заледенелой крови густо покрывали его покрытое ранами тело, и совсем недавно затянувшийся глубокий шрам на лбу был залеплен кровавым льдом. Не сравнимая ни с какими телесными страданиями ужасающая боль вгрызлась Чиуке в сердце, и она едва слышно завыла от горя. Всё, что было прекрасного в её жизни, оказалось умерщвлено прежде, чем её душа отправится в одинокое и скорбное странствие к стопам Великого и жестокого Небесного Дракона.

– Смотри, колдунья, смотри! – вождь упивался местью. – Твоя смерть не вернет мне Хэсуду, но твои муки исцелят рану, перечеркнувшую мое сердце гораздо глубже, чем твой клинок рассек мне лицо! – Он ленивым движением ноги поправил начинающие обледеневать внутренности Чиуки, убеждаясь, что они не сползут обратно и не закроют ей обзор. – Я испытываю разочарование от того, что убил подлого предателя Лицуро быстро! Вы должны были подыхать вместе!

Вождь хохотал, и его презрительный смех звенел у неё в ушах, терзаемую горем душу будто пронзали тысячи острых копий, и удушливые страдания рвали на куски ещё бьющееся сердце мучительно умирающей красавицы. Боль в рассеченном теле слилась с безграничными муками растерзанной души, и безумный безмолвный вопль великого горя рванулся ввысь. Не имеющий меры, он незримо и бессловесно заполнил маленькую долину, как некогда её заполняло бескрайнее счастье, но невыносимые страдания Чиуки продолжались. Она не заметила, как начался снегопад, и сопровождающий его слабый ветерок начал быстро крепчать, набирая силу. Не почувствовала она и укола копьем, который нанес ей вождь, тщательно следя за тем, чтобы не убить сипящую кровавыми пузырями красавицу, но лишь продлить её мучения. Предводитель племени Винпань убедился, что Чиука жива, и направился к лачуге, отворачиваясь от швыряющего в лицо охапки снега сильного ветра. Его воины последовали за ним, но она не поняла и этого. Глаза её видели лишь тело Лицуро, а душа не чувствовала ничего, кроме всепоглощающих страданий. Внезапно растерзанный труп любимого затянуло серым туманом, быстро сгущавшимся в непроглядную черноту, и распятие исчезло из вида.

– Моя возлюбленная Чиука! – ласковый голос Лицуро зазвучал где-то совсем неподалеку, и её полубезумный взгляд дрогнул, обессиленно блуждая по сторонам. – Где ты, я ищу тебя!

– Лицуро? – безмолвный выдох сорвался с посиневших губ умирающей женщины. Её возлюбленный, невредимый, легко шел сквозь бушующую пургу прямо к ней. – Ты не погиб? Я видела, как они убили тебя…

– Конечно же я не погиб! – Он улыбался ей той самой улыбкой, которую Чиука обожала больше всего на свете. – Я лишь крепко спал, но твои страдания пробудили меня! Я же обещал тебе, что мы всегда будем вместе! – Лицуро приблизился к ней и остановился, едва заметно насторожившись: – Возлюбленная моя, а где же твоя волшебная заколка?

– Прости, любимый муж мой… – слабо прохрипела она. – Я потеряла твой подарок…

– Ничего страшного! – с облегчением махнул рукой Лицуро. – Без неё нам будет ничуть не хуже! – Он шагнул к ней, протягивая руки: – Иди же ко мне, моя возлюбленная Чиука!

– Я иду к тебе, любимый… – прошептала она. Терзавшие Чиуку безграничные муки мгновенно улетучились, обескровленные губы сложились в счастливую улыбку, и глаза застыли, навсегда прощаясь с постылым миром, переполненным жестокостью и несправедливостью.