Отель «Персефона»

Был еще один важный момент, ради которого стоило сплавать на Нисирос: присутствие Заробаласа в «Вергопуло» за год до трагедии. Это означало, что бригадир уже тогда знал планировку корпусов и технические коммуникации отеля. Арес Вергопуло мог нанять его на подрядные работы и год спустя: в отеле всегда есть что отремонтировать или усовершенствовать. Значит, существовала вероятность, что Заробалас находился в отеле тем утром, когда была отравлена вода в бассейне.

Но если так, почему он упорно это отрицал? Не потому ли, что имел косвенное отношение к преступлению? Даже если Заробалас не был сообщником, он мог знать отравителя.

Эрика понимала, что припирать Заробаласа к стенке бессмысленно. Она пыталась это сделать и потерпела поражение. У нее не было доказательств его причастности, а все домыслы и предположения он решительно отметал. Если бы Роберт принял ее сторону, он бы заставил бригадира сказать правду!

Но Эрика не могла рассчитывать на мужа, который явно не собирался менять свою точку зрения.

О том, что нужно воспрепятствовать заселению гостей в отель, твердили все, с кем Эрика успела пообщаться: продавщица варенья, главный редактор, Хестия… Она и сама понимала, что постояльцы и персонал «Персефоны» помимо своей воли будут вовлечены в русскую рулетку – страшную лотерею, проигравшим в которой достанется смерть.

События минувшей ночи доказали, что в отеле происходят необъяснимые, пугающие вещи. Перед глазами Эрики по-прежнему стояла зловещая фигура незнакомки, в ушах звучал шум льющейся воды и грохот падающей мебели. Она не сомневалась, что незнакомка задалась целью выжить Эрику из отеля, который по какой-то причине считала своим. Эта бледная темноволосая девушка – призраком ли она была или человеком из плоти и крови – объявила Эрике войну и теперь демонстрировала, на что способна. Эрика не сомневалась: если они с Робертом не покинут отель, им придется об этом пожалеть.

Но для того, чтобы остановить всё теперь, когда средства от продажи путевок поступили на расчетный счет, а с местными жителями были подписаны контракты, расторжение которых грозило серьезной неустойкой, требовалась веская причина. Настолько убедительная, чтобы от нее не смог отмахнуться даже Роберт, чей закоснелый скептицизм и жажда наживы вызывали у Эрики все большее раздражение. Она и раньше знала, что ее муж – делец, поставивший своей целью получение прибыли любыми разрешенными законом способами, но лишь сейчас осознала, насколько неприглядной может быть обратная сторона этого, в общем-то, вполне обоснованного стремления.

Ее худшие опасения подтвердились, когда она, отпустив такси, вошла в вестибюль. Увидев Роберта, спешащего ей навстречу, Эрика приготовилась к привычному отражению нападок мужа, но радостная улыбка на его лице говорила о том, что он в кои-то веки пребывает в хорошем настроении.

– Эрика, замечательные новости! Все номера забронированы до конца сентября, а на июль и вовсе выкуплены! Туроператоры обрывают телефоны, а я вынужден им отказывать.

Эрика вымученно улыбнулась, раздавленная нахлынувшим вдруг ощущением беспомощности и обреченности. Он нее больше ничего не зависело. Хотя, если смотреть правде в глаза, она и раньше мало что могла. Разве что во всем соглашаться с Робертом – только тогда он был ею доволен.

– Ты не рада? – подозрительно спросил он.

– Конечно, рада. Просто устала.

– Где ты была?

– Роберт, пожалуйста, не начинай…

– Я просто спросил, где ты была!

– Ездила в город по делам.

– По каким делам?

– Это допрос? – Эрика вспыхнула.

– Да, если хочешь! У тебя… у тебя появился любовник?

Эрика влепила мужу пощечину и кинулась к лифту. Прижав ладонь к щеке, Роберт ошеломленно смотрел ей вслед. Конечно, ему не следовало задавать этот вопрос… во всяком случае, не так прямолинейно. Но Эрика никогда прежде не поднимала на него руку. Да что там руку – даже голос. Такая метаморфоза, случившаяся с ней буквально за считанные дни, наводила на неприятные размышления, но предаваться им Роберту было некогда.

Он не вспоминал об Эрике до самого вечера, а когда она не пришла к ужину, лишь пожал плечами и в одиночестве принялся за телячью отбивную, поскольку успел изрядно проголодаться.

Роберт понимал, что относится к Эрике с небрежением, которого она не заслуживает, но надеялся загладить вину после открытия отеля. Когда напряжение последних недель спадет, он вновь станет любящим, заботливым мужем, ставящим интересы Эрики превыше собственных. Ее навязчивые страхи наверняка были лакмусовой бумажкой его собственных переживаний и носили такой же, как у него, временный характер. А значит, хотя бы об этом можно было не беспокоиться.

Утром первого заселения Эрика стояла в вестибюле и наблюдала за горничными, расставляющими в напольных вазах букеты экзотических цветов с высокими стеблями и крупными фиолетовыми бутонами, едва успевшими распуститься и источавшими тонкий сладковатый аромат.