Отель «Петровский»

Илья и сам не знал, что пытается найти в интернете: всю информацию, которую мог отыскать в интернете о Петровской больнице и последовавшей реконструкции, он уже перечитал не по одному разу и ничего ценного не обнаружил. По крайней мере, такого, что проливало бы свет на происходящее сейчас в стенах отеля. Но прекратить не мог: листал сайты, открывал новые страницы, вчитывался в текст.

Глаза начало пощипывать – так часто бывало, если он долго сидел за компьютером или ноутбуком. Завтра глаза будут красные, как у кролика-альбиноса. Хватит дурью маяться, решил Илья, пора ложиться: первый час уже.

Он навел курсор мыши на «Пуск», намереваясь выключить ноутбук, и одновременно левой рукой выдвинул верхний ящик письменного стола, чтобы взять флакончик с глазными каплями. Пока нашаривал флакон (всегда кладешь на одно и то же место, но в итоге он оказывается засунутым между блокнотами, ручками, флешками, стопками бумаг), монитор погас.

Илья закрыл крышку ноутбука, отвернул крышечку флакона и запрокинул голову. Приготовившись закапать целебную жидкость, оттянул пальцем нижнее веко – левое, затем правое. Один глаз заволокло пеленой, и в тот момент, когда капля попала уже и в правый глаз, Илье показалось, что в противоположном углу комнаты, возле двери в прихожую, кто-то стоит.

В комнате было темно, света от настольной лампы не хватало, чтобы развеять мрак в углах. Илья, сняв очки и находясь на освещенном островке, видел лишь очертания мебели и знакомых предметов. Он чувствовал себя слепым котенком, который тычется вокруг и не может понять, что его окружает.

«Мама?» – мелькнуло в голове, но это не могла быть она. Ей, в ее нынешнем состоянии, ни за что не удалось бы бесшумно подняться с кровати, выйти из своей спальни, пройти через большую комнату (где Илья и спал, и работал) и встать в дверях, оставаясь незамеченной. Да если бы и могла, зачем бы ей это понадобилось?

Илья повернул голову в ту сторону, вглядываясь в темноту, но ничего толком не видел. Мало того, что мешала сильная близорукость, так еще после закапывания лекарства глаз на некоторое время покрывался пленкой, ничего было не разглядеть.

Тем не менее он все же видел силуэт. Кто-то неподвижно стоял и, как казалось Илье, смотрел прямо на него. Он видел голову, худые руки, повисшие вдоль туловища, некое подобие балахона, в который был одет ночной гость. Негромкий, неясный звук – не то свист, не то шепот – донесся до его слуха, и Илье показалось, что его мозг вот-вот взорвется.

Лицу стало горячо, а тело, наоборот, похолодело. Он хотел спросить: «Кто ты, что тебе нужно?», но не мог разомкнуть челюсти, которые свело от ужаса. Просто смотрел в ту сторону, как кролик на удава, втайне даже радуясь (если это слово тут уместно), что он не может разглядеть того, кто стоит в углу.

Илья моргал, но зрение не прояснялось. Он знал: это бесполезно, надо просто подождать. Секунды бежали друг за другом, проваливаясь в вечность. Ничего не происходило, а потом…

Потом фигура возле двери пошевелилась. Дернулась вперед ломаным резким движением, будто кто-то толкнул ее в спину. Илья, не сдержавшись, придушенно охнул, отшатнувшись назад, вцепился в подлокотники. Стул под ним скрипнул, будто бы вскрикнув вместо него.

Инстинктивно зажмурившись, Илья уже через мгновение открыл глаза, затравленно озираясь по сторонам. Зрение, наконец-то, прояснилось. Илья дрожащими руками схватил со стола очки, надел их. Картина мира вновь стала четкой, окружающий мир приобрел привычные очертания.

Там, где ему только что мерещился неведомый пришелец, никого не было. Да и быть не могло: Илья понял, что он с перепугу принял за визитера! Возле двери пристроилась неуклюжая многоярусная полка для цветов, которую ему сто лет назад подарили за победу в одном журналистском конкурсе.

Это была круглая труба, к которой в шахматном порядке крепились деревянные дощечки-подставки, где полагалось находиться цветочным горшкам. Правда, цветочный горшок стоял только на самом верху (его-то Илья, должно быть, и принял за голову гостя!), а на других полочках лежали журналы, рамки с фотографиями, забытый стакан из-под молока, еще какие-то мелочи.

Разумеется, сейчас подставка ничем не напоминала человеческую фигуру. Однако без очков, имея зрение минус шесть, да еще только что закапав в глаза капли, Илья видел настолько плохо, что запросто мог перепутать.

«Но как быть с тем, что оно пошевелилось? Полка двигаться не могла!»

Возможно ли, что никакого движения и вовсе не было? У страха, как известно, глаза велики. Померещилось сослепу – вот единственное возможное объяснение. Самое правильное, нормальное и правдоподобное.

Но истинное ли?

Илья чувствовал себя измученным донельзя. Теперь, когда бояться вроде бы уже нечего, а адреналин больше не кипел в крови, накатили вялость и усталость. Сил не было, хотелось лечь и не шевелиться.

Хорошо, что диван был уже заранее разложен, застелен постельным бельем. Илья стянул через голову футболку, снял старые джинсы, которые носил дома и, бросив их на пол, нырнул под одеяло.