Отель, портье и три ноги под кроватью

Новые коллеги часто пытались мне помочь, предупреждая об особенностях наших гостей, часто прямо перед ними. Кайла, черноволосая кудрявая колумбийка тридцати с лишним лет, подзывала меня к своему терминалу в особенно трудных случаях и говорила: «Эй, Том, иди посмотри, давать ли ей этот номер». Ухоженным указательным пальцем она тыкала в окошко, где нужно вводить имя гостя в поисках информации, а на экране набирала: «Не парься из-за этой ведьмы, она жалуется только на рецепции. Скажи ей, что тебе очень нравится этот номер, любой номер, и она уберется из фойе. Она не спускается, чтобы жаловаться». Мы часто пользовались этим окошком на экране, чтобы печатать сообщения друг другу, украдкой обсуждая гостей, чтобы те не могли нас услышать. Бывало, писали: «Спроси свою гостью, разрешит ли она мне вставить ей в рот?» Прочитав подобное сообщение, мы будто затевали забавную игру: нужно было посмотреть на гостя, причем со странной улыбкой на лице, и продолжить обслуживать его как ни в чем не бывало.

Я включился в эту игру с ходу.

– О, отлично. Миссис Лэнсинг, вы полюбите этот номер. Я обещаю. Стойка. Это мой хороший друг Бен. Он проводит вас наверх.

– Молитесь, чтобы я его полюбила. И мне не нужен посыльный, – сказала клиентка с ощутимым отвращением. – Мой багаж на колесах.

* * *

Бернард Сэдоу – человек, которого ненавидят все посыльные, хотя они никогда не слышали его имени. В 1970 году он изобрел чемодан на колесах, проклятие для посыльного. До этого носильщики были необходимостью, полезными членами общества, обеспечивали легкость и удобство. После того как Сэдоу продал свой первый чемодан фирме «Macy’s» в октябре 1970 года, он спровоцировал катастрофические перемены в гостиничной сфере; некогда благородные биологические виды отступили в тень, изменились и снова всплыли, как уличная девка в борьбе за выживание. Сэдоу, вероятно, придумал и фразу, которую не желает слышать ни один посыльный, фразу, из-за которой счета за коммуналку остаются неоплаченными и портится Рождество: «Нет, спасибо, я сам». Или эту удивительно распространенную и невежественную: «Я не хочу его беспокоить». Не хотите беспокоить? У человека есть семья. Вы здесь никого не беспокоите.

Таким образом, бедные устаревшие охотники рыщут по равнинам вестибюлей всего мира и жаждут крови. И так же, как и любой хищник, вынужденный адаптироваться к более умной, заручившейся удобными колесами добыче, каждый посыльный придумывает свой стиль поведения. Я изучил Алана, который уже девятнадцать лет работал посыльным в «Бельвью». Я наблюдал, как он общается с клиентами, пока, наконец, не понял его подход. Пятидесяти с лишним лет, с короткой стрижкой седоватых волос и в очках в серебристой оправе (невероятно похожий на посыльного, которого я встретил в свой первый визит в Нью-Йорк), Алан приседает и очаровывает ваших детей. Он «дает им пять», спрашивает, какие игры есть на их PSP, говорит маленьким девочкам, как «по-манхэттенски стильно» они выглядят, интересуется, собираются ли они попробовать знаменитые нью-йоркские кексы, и тому подобное. Если в пятницу он помогает вашей семье заселяться, в субботу ваши дети уже несутся через фойе, чтобы поздороваться с Элом за руку и рассказать ему все о том, «что, что, что случилось вчера вечером, и, и, и, и…». И когда родители удивлялись, какой он замечательный человек, и, вероятно, замечательный отец, он обдавал их холодом из-за своих ледяных очков. Родителям даже в голову не пришло, что этому замечательному посыльному нужна компенсация за уникальный и незабываемый опыт общения. Алан смотрел на них взглядом, полным смысла и силы. Он без слов давал им понять, что за сервис такого уровня ему положены чаевые; ни с того ни с сего он предъявлял счет за оказанные услуги. Кто-то немедленно спрашивал, есть ли в отеле банкомат. И, конечно, Алан (которого коллеги называют Серым Волком) развлекал детей, пока их родители снимали наличные.

Нью-йоркские посыльные строят дома и собирают деньги на образование – все из этих одно– и пятидолларовых банкнот. Такой образ жизни при вечно разном количестве денежных средств определяет весь их мир. Приведу пример. Давайте назовем его «швейцар в тумане»: задачка на сто долларов.

– Не надо делать вид, что ты не понимаешь, Том, – говорит мне Алан.

– Что это? Вроде мистической привязанности? У стодолларовой банкноты есть своя энергетика?

У меня за плечами уже добрых три месяца вечерних смен, и я вполне непринужденно общаюсь с местными. Алан опирается на стойку регистрации, в правой руке у него стопка однодолларовых бумажек размером с сэндвич.

– Теперь посчитай наличку. Я ухожу.

Я опускаю голову и начинаю выкладывать купюры на стол, одну за другой, пытаясь не отвлекаться. Обменивать мелкие купюры Серого Волка на сотенные – на самом деле, не моя работа. Если гость подходит, я должен прерваться, обслужить его, а затем начать считать снова.

– Сорок семь, сорок восемь, сорок девять…

– Как это ты не умеешь считать деньги? Держи их сложенными пополам и листай пальцем…