Отель с привидениями

Высокий алтарь был усыпан искусственными белыми розами; маленькие алтари в часовнях тоже утопали в белых розах. Белые розы украшали капители высоких колонн серого камня. Белые розы увивали органную галерею и фигуры ангелов, возлежали на голове хорошенькой статуи Богоматери или, быть может, местной святой и покровительницы в центре бокового нефа. Вот первое, что бросалось в глаза любознательному путешественнику. Обилие белых роз объяснялось тем, что это был праздник покровительницы города, и, приглядевшись, я понял, что множество виденных мною сегодня букетов оказалось у подножия ее статуи. Предстояла большая праздничная служба, и доверительно было сообщено, что главный викарий округа приедет специально, чтобы произнести хвалу покровительнице города, хотя существовали некоторые сомнения относительно этой перспективы. Я стоял на крыльце и смотрел внутрь церкви, которая представала передо мной во всей красе и непорочности, заполненная празднично одетыми людьми; это была вторая картина, поразившая меня в здешнем городке. Когда служба началась, толпа мальчиков и мужчин в белом в сопровождении мирян вынесла на всеобщее обозрение богатые ризы, принесенные прихожанами в дар святой. А вот и сам мсье кюре, торжественный, в ослепительном одеянии, еще не виденном в Монсо, только что прибывшем из Парижа. Кадила, клубы ладана, блеск золота и серебра, мерцание свечей, чудесное благоухание – вот что такое большая праздничная служба. Исполненное чувства пение, увы, не отличалось стройностью, к тому же певчие несколько гнусавили. У меня вызвал также легкий протест некий кожаный напоминающий спираль инструмент, жестоко фальшививший и звучавший немилосердно громко. Под конец службы, когда статуя святой благополучно вернулась на свое место, настал момент невыносимого волнения. Приехал ли главный викарий? Приедет ли он? В следующий момент сомнения разрешились: сначала появились мальчики в белом, затем мужчины в белом, затем даже несколько мирян и наконец бок о бок с кюре скромно шагал сам главный викарий. Он, долгожданный, приехал! Цветущий и живой, главный викарий был истинно верующим, он одолел в это утро двадцать миль ради покровительницы города и ее паствы. Он вкусил роскошный праздничный обед с кюре, он встретится с мэром и другими важными членами муниципального совета. Чудесную проповедь произнес главный викарий, преисполненную высшей истины, а помимо всего прочего, особый лоск придавали ей его парижские манеры. Ведь он не провинциал, и у него прекрасная перспектива сделаться епископом, и не такая уж отдаленная. В общем, великий день и великолепный праздник!

Вскоре после полудня присланная из Дезьера calèche[28] отъехала от дома в северной части города. В ней находились мадам Лемуэн, мадемуазель Фаншонетта и я. В последний момент старая дама решила поехать в Дезьер и там ожидать развития событий.

Спустя час мы медленно въезжали по мощеной дороге в город, который оказался больше и солиднее, чем Монсо.

На въезде в город стояла застава с чиновниками и взимали octroi[29]. Мы сразу же резко повернули вправо, направляясь к тихой и уединенной гостинице, именовавшейся «Сын Франции». В «Сыне Франции» обосновались мадам Лемуэн и ее спутница, я же отправился пешком в «Три золотые короны» по своим собственным делам.

Очутившись в этом заведении, я с самым беспечным видом навел справки. Прежде всего мне хотелось узнать, в котором часу принят у них табльдот, а затем – не могу ли я устроиться у них на ближайшую ночь. Что касается обеда, объяснили мне, я, к сожалению, опоздал к первому табльдоту, в час дня. Но по счастливому стечению обстоятельств в пять будет другой – для удобства тех, кто приехал на праздник издалека. Комнату себе я могу даже выбирать; слуга откровенно признался, что постояльцев немного.

– Тяжелые времена, – заметил я, улыбнувшись. – Признайтесь по чести, наберется ли их у вас с полдюжины?

– Мсье может поверить, что как раз столько или почти столько.

– И кто же, – спросил я, указывая пальцем на висевшие рядом ключи от комнат, – стоит у вас?

– Ну, это мсье Пти, адвокат, и мсье souslieutenant[30], а еще… ах, да… мсье Фалькон, но он не на полном пансионе, и мсье Рабб, преподаватель языков и изящной словесности, и.

– Чудесно, – заключил я. – Если кто-нибудь из них придет обедать, я буду доволен.

– Конечно придут. Мсье Рабб всегда обедает здесь.

Меня заинтересовал мсье Рабб, преподаватель языков и словесности. Мне хотелось бы встретиться с ним за обедом и завести знакомство. И я беспечно зашагал по улице, раздумывая, что за человек этот мсье Рабб, как вдруг меня обуяло беспокойство по поводу паспорта. Паспорт, ради всего святого на свете! Все ли с ним в порядке? Проставлены ли необходимые печати и отметки? Можно ли их поставить в такой глуши, как Дезьер? Где бы я мог узнать об этом? Я остановил прохожего и самым вежливым образом начал расспрашивать его, как найти паспортное бюро. Прохожий затруднился с ответом – с подобными вещами редко приходится сталкиваться, но ему кажется, я могу навести справки в полиции.