Отель с привидениями

– Да, – продолжала она, – мы повсюду преследовали эту тень, безнадежно гонялись за желтыми усами без чьей бы то ни было поддержки или помощи. Как долго это длилось, Фаншонетта? Да, целых три года. К концу этого срока, мсье, трех утомительных лет, мы выследили его – отыскали, где он живет. Да, это было изнуряющее путешествие. У нас больше не было сил – правда, Фаншонетта?

– Где вы нашли его, мадам? – спросил я.

– Где? В уединенном немецком городке у подножия гор. Но что толку? У нас не было друзей среди великих мира сего, мы не могли его и пальцем тронуть в чужой стране. Все, что нам оставалось, это следить за ним, пока судьба вновь не приведет его – говорят, судьба всегда приводит таких, как он, – на родину. Сколько времени мы следили за ним там, Фаншонетта?

– Десять месяцев, мадам.

– Да, десять месяцев. А затем он уехал, как я и предполагала, пробрался на родину. И теперь, – сказала она, понизив голос до шепота, – он неподалеку от нас, в городе Дезьере, не далее как в пяти милях отсюда.

Она на минуту прервала свой рассказ, не переставая лихорадочно теребить ручку кресла.

– Вот о чем мы просим вас, если вы не сочтете это слишком обременительным. Фаншонетта ездила в этот город и вернулась оттуда с пустыми россказнями, что это не тот человек. Ни фальшивой улыбки, ни желтых усов – ведь он не настолько глуп, чтобы не избавиться от слишком явных примет. Боже! – воскликнула она, воздевая худые руки. – Это наверняка он, а не кто другой. Он затаился в Дезьере, дожидаясь своего часа.

– Вы хотите, чтобы я помог вам? Каким же образом?

– Фаншонетта не узнает этого человека, и моим бедным глазам, слабым и старым, это не под силу. Взгляните же, мсье, на двух одиноких женщин и помогите нам. Поезжайте же туда, поглядите на него, поговорите с ним, проникните в самую его душу. И если лицо его покроется бледностью, пусть рядом окажутся люди, готовые схватить его. Разве мы смогли бы совершить это сами?

Я пообещал, что отправлюсь в Дезьер, но не в этот субботний вечер – сейчас слишком поздно, – а после полудня на следующий день. Она может положиться на меня, я сделаю все, что в моих силах. Меня тронуло горе бедной дамы и бледность ее красивого, изможденного лица.

Отказать было невозможно – так жалобно, с горящим взором ждала она моего ответа.

– Тебе пришлось пережить тяжелые времена, бедняжка, – обратился я к Фаншонетте, пока мы спускались по лестнице.

– О да, мсье, – ответила она. – Но мы бы поехали на край света, чтобы отыскать его. Я не боюсь. Господь милостив и предаст его в руки правосудия.

На следующий день было воскресенье, и утро обещало быть ярким и праздничным. Поглядывая время от времени сквозь оконные створки, я увидел, что весь город двигался по улице, ведущей к церкви, где вот-вот должна была начаться праздничная месса. Наряды поражали разнообразием: множество высоких белых чепцов, ярких шалей и юбок расцвечивали толпу. Здесь были и те, кто приехал из деревни на приземистых лошадках в праздничной упряжи, украшенной бахромой. Здесь были и коренастые патриархи, с трудом продвигавшиеся вперед, налегая на толстую трость, и молоденькие девушки – Марии и Викторины, встречавшиеся мне вчера вечером, с золотыми заколками в волосах, несшие большие букеты, в сопровождении кавалеров в куртках. Так они шли, и все торопились к началу праздничной мессы. Я тоже отправился на мессу.