Отель с привидениями. Деньги миледи

Виновником этого заблаговременного отъезда являлся Фрэнсис Уэствик. Подобно своему младшему брату Генри, он упрочил свое финансовое положение благодаря собственной энергии и смекалке – с той лишь разницей, что действовал он в области искусства. Сначала он зарабатывал деньги, выпуская еженедельную газету, потом вложил доход в один лондонский театр. Это прекрасно поставленное дело пользовалось у публики твердой и великодушной поддержкой. Раздумывая, чем привлечь театралов в наступающем зимнем сезоне, Фрэнсис решил встряхнуть пресыщенных балетоманов зрелищем собственного изобретения, где танец сочетался бы с драматическим действием. Соответственно сейчас он был занят поисками лучшей танцовщицы, какая только могла обретаться на континенте, с обязательным условием, чтобы та была привлекательна. Прослышав от своих зарубежных корреспондентов, что в Милане и Флоренции блеснули две дебютантки, он пожелал непременно посетить оба города и составить собственное мнение о достоинствах обеих танцовщиц, после чего присоединиться к новобрачным в Венеции. У его вдовой сестры были друзья во Флоренции, ей хотелось их увидеть, и она с готовностью составила ему компанию. В ожидании дня, на который был назначен семейный сбор в Венеции, Монтбарри оставались в Париже. Во французской столице их и нашел Генри проездом из Лондона на открытие нового отеля.

Вопреки советам леди Монтбарри, он воспользовался встречей с Агнес, чтобы возобновить свои домогательства. Трудно было выбрать менее удачное время для выяснения отношений. Ни сама она, ни окружающие не могли этого понять, но парижские увеселения подействовали на Агнес угнетающе. Она не жаловалась на нездоровье; она охотно отдавалась калейдоскопу развлечений, какие предлагает иностранцам выдумка этого самого бойкого народа на свете, но ничто не встряхнуло ее, ей было скучно и утомительно все это. В таком душевном и физическом состоянии неуместные речи Генри не только не встретили благожелательного отклика, но и просто переполнили чашу терпения: она откровенно и наотрез отказалась слушать его.

– Зачем ты напоминаешь мне о том, что я перестрадала? – раздраженно спросила она. – Неужели ты не видишь, что это оставило след во мне на всю жизнь?

– Я полагал, что кое-что уже знаю о женщинах, – исповедался он леди Монтбарри, ища утешения. – Но Агнес – совершенная загадка. Прошел год после смерти Монтбарри, а она остается верной его памяти, словно он умер, храня верность ей самой, – она по-прежнему переживает потерю его, как никто из нас.

– Вернее ее не было женщины на земле, – ответила леди Монтбарри. – Помни об этом, и ты ее поймешь. Разве может такая женщина, как Агнес, отдать свое сердце или охладеть, сообразуясь с обстоятельствами? Если человек оказался недостоин ее, перестал ли он быть ее избранником? Вернейший и лучший его друг при жизни, хотя он этого и не заслужил, она, естественно, остается вернейшим и лучшим другом его памяти. Если ты ее действительно любишь – жди; доверься двум своим лучшим друзьям – мне и времени. Вот мой совет, и ты еще убедишься, что лучшего я не могла бы тебе дать. Завтра же отправляйся в Венецию, а когда будешь прощаться с Агнес, найди теплые слова, словно ничего не случилось.

Генри мудро последовал ее совету. Прекрасно понимая его состояние, Агнес со своей стороны попрощалась с ним тепло и сердечно. Когда он уже от двери бросил на нее последний взгляд, она, пряча лицо, поспешно отвернулась. Был ли то добрый знак? Спускаясь с ним по лестнице, леди Монтбарри сказала:

– Конечно, это добрый знак. Напиши нам, когда будешь в Венеции. Мы дождемся здесь письма от Артура и его жены, чтобы знать, когда ехать в Италию.

Прошла неделя, но писем от Генри не было. Миновало еще несколько ней, и пришла телеграмма. Отправленная из Милана, а не из Венеции, она содержала странное сообщение: «Выбыл из отеля. Вернусь к приезду Артура с женой. Временный адрес: Алберго, Реале, Милан».

При том, что Венецию он предпочитал всем прочим европейским городам и к тому же предполагал быть на месте, когда съедутся родственники, – какая неожиданность могла вынудить Генри переменить свои планы? И почему такой скупой текст, без всяких объяснений? Пусть наш рассказ нагонит его и в самой Венеции отыщет ответы на эти вопросы.

Глава XVII

Делая ставку в основном на английских и американских путешественников, отель «Палас» отмечал свое открытие, как водится, грандиозным банкетом и нескончаемыми бравурными речами.