Отель с темными окнами

– Валентина? Добрый день, – выполняя инструкцию своей знакомой из общей кухни, прямо в ухо лежащей на кровати проговорил Лев. – Могу я задать вам несколько вопросов?

Это обращение не вызвало почти никакой реакции, и он очень быстро убедился, что задавать какие-то вопросы здесь бессмысленно. Парализованная даже не обратила к нему свой отсутствующий взгляд. Лишь веки ее слегка дрогнули и снова неподвижно застыли, прикрыв до половины глаза, давно потерявшие цвет и выражение от непрерывных страданий.

Поняв, что разговора с матерью потерпевшего не получится, Гуров вернулся на кухню.

– Ну что, поговорил с Валей? – участливо спросила женщина.

– Нет, не получилось. Кажется, сегодня она не склонна к общению.

– Да, она у нас такая. Больно-то не пообщаешься. Одно слово – парализованная.

– Так, значит, Антон в общем и целом парень тихий? – спросил Гуров, чтобы вернуться к интересующей его теме.

– Да, тихий. Уж точно не такой, как эта Людка.

– А вот вы упоминали о его друзьях. Часто они к нему приходили?

– Дружки-то? Да нет. Может, раз в неделю или два. Нечасто. Он тоже не хуже Вали, не больно-то общительный. Все больше молчком. Молчит-молчит, а на душе-то, наверное, копится. Вот и выпускал иногда пар. Как выпьет, он, конечно, тоже не подарочек, Антошка-то. Не то чтобы совсем уже буйствует, но под горячую руку лучше было ему не попадаться. И послать может подальше, и в случае чего кулаки в ход пустить. В подпитии с ним лучше не связываться.

– А с дружками этими своими он не устраивал скандалов? Может, Люда-то не зря жалуется.

– Это на нее нужно жаловаться! – в сердцах произнесла женщина, явно имевшая какие-то особые претензии к этой неизвестной Людке. – У Антошки-то, у него всегда тихо было. Если его не трогали, то и он никого не трогал. И с дружками этими своими никогда скандалов у него не было. Нечего вам говорить зря. Это вот у Людки скандалы. Сама она больше всех здесь тишину нарушает. А еще на других жалуется.

– Значит, каких-то непримиримых врагов у Антона не было? – терпеливо добивался ответа на ключевой вопрос Гуров. – Ну, кроме этой Людмилы, разумеется.

– Каких тебе тут врагов? – пренебрежительно произнесла женщина. – Живем нормально. То, что поцапается кто с кем иногда, так этого где ж не бывает. Врагов он пришел искать. Враги, милок, за золотыми заборами живут, друг от друга кубышку прячут. А нам тут делить нечего, все одно горе мыкаем. Вон, к любому зайди, погляди, все у всех одинаково. Нам враждовать не из-за чего. Причин нет.

Лев понял, что продолжать расспросы бессмысленно. Антон Лаптев не имел никакого отношения к Денису Зарубину и никак не пересекался с ним ни в юном, ни в более зрелом возрасте. Социальная среда, в которой вращались эти два молодых человека, настолько кардинально отличалась, что невозможно было даже представить ситуацию, в которой они могли бы столкнуться друг с другом даже случайно.

«Разве что Денис мог заехать на автомойку, где работал этот Антон, – выходя на улицу, предположил он. – Но даже и в этом случае их кратковременный контакт вряд ли мог послужить причиной для «отбора» в список жертв. Очевидно, причины здесь совсем другие, и жертва выбиралась спонтанно. Морозов прав, гораздо больше мотиваций у преступника завязано на самом месте, где он совершает преступления. Электричка, одна и та же остановка… Плясать нужно от этого. А искать что-то общее у его жертв путь, похоже, бесперспективный».

Потратив еще два часа на обратную дорогу, Гуров вернулся в Управление. Рабочий день подходил к концу, и ему хотелось в тишине и покое проанализировать последние новости и определиться с дальнейшими планами.

Ответ на главный вопрос был получен, даже не углубляясь в изучение статистики, Лев теперь знал, что речь идет о серийном убийце. И сейчас необходимо было разработать эффективную стратегию, которая позволила бы вычислить и обезвредить его в максимально короткий срок. Дело здесь было не только в том, что с раскрытием торопили высокопоставленные лица. Преступник, по всей видимости, обладавший незаурядной решимостью и даже наглостью, в любой момент мог повторить отработанную им схему, а Гуров не желал оказаться даже косвенно виновным в появлении новых жертв. Ведь промедление в расследовании давало преступнику дополнительный шанс. Поэтому Лев торопился и без напоминаний извне.

Но лишь только он сосредоточился на обдумывании плана дальнейших действий, как зазвонил телефон.

На сей раз номер Алексея Морозова уже был занесен в список контактов, поэтому Гурову не пришлось теряться в догадках, кто же это его побеспокоил.

– Лев Иванович, здравствуйте еще раз, – торопливо, будто боялся не успеть сообщить все, что хотел, произнес Алексей. – Тут у нас снова новости.

– И снова сенсационные? У тебя такой голос, будто за это время произошло еще одно убийство.

– Даже два, – неожиданно подтвердил эту абсурдную версию Морозов.

– Ты шутишь, я надеюсь, – строго проговорил Гуров. – Тема, кажется, не особенно подходящая для анекдотов.