Отель сокровенных желаний

Появился взволнованный полицейский агент, доложивший, что из колодца извлекли тело Викентия, а также прочие человеческие останки. Роман Романович рассеянно кивнул; он уставился куда-то в угол, затем подошел и взял стоявшую там трость Аглаи и стал рассматривать массивный набалдашник в виде головы орла с длинным клювом.

— Это ведь не серебро, как обычно водится, а сталь? — произнес он, достал из кармана лупу, и, еще раз внимательно изучив набалдашник, провозгласил: — Имеются не видимые невооруженным глазом следы крови! Спорю, что именно при помощи своей трости вы и убивали несчастных постояльцев! Скольким людям вы пробили череп при помощи этого стального клюва?

Аглая ухмыльнулась:

— Мне терять нечего. Но и помогать вам не намереваюсь. На вашей совести мой сыночек. Будьте вы прокляты! Вы и этот Шерлок Холмс в юбке!

И старуха закрыла глаза, явно выражая всем своим видом, что не намерена больше с ними беседовать.

Антонина вышла из библиотеки, и ей попался молодой Прасагов, нервно крутивший на руке старинный перстень-печатку. Заметив девушку, он бросился к ней.

— Как я рад, что вы живы и здоровы! Викентий… Викентий мертв?

Антонина кивнула, к ним присоединился Лялько, заметивший:

— Ваша тетушка — крепкий орешек. Не сомневаюсь, что постояльцев при помощи трости убивала именно она, а не ее сынок. Что за женщина!

— Значит, все закончилось? — с явным облегчением спросил Прасагов, а Лялько, странно взглянув на него, ответил:

— Увы, не совсем, Евстрат Харитонович. Потому что мы до сих пор точно не знаем, кто убил мадам Розальду…

— Но это наверняка Аглая с Викентием! — воскликнул хозяин «Петрополиса», нервно крутя перстень.

— Я собственными ушами слышал, как Викентий, намереваясь убить Антонину Петровну, заявил, что его мать нашла мадам Розальду уже мертвой. И они только оттяпали ее руку, желая забрать себе кольцо с черной жемчужиной… — сказал Лялько и посмотрел на Антонину.

Старшая горничная кивнула, а Прасагов взмахнул руками:

— Не усложняйте все! Естественно, что преступники всегда отрицают, что они совершили злодеяние! И вы верите словам этого прохвоста, который, к большому сожалению, является моим отдаленным родичем?

Антонина медленно произнесла:

— Они без всяческих сантиментов признались в многочисленных убийствах постояльцев, явно этим еще и гордясь. Так что будь великая певица на их совести, они бы не стали это скрывать. И Викентий прав, когда говорил, что убивать мадам Розальду им было не с руки — это создало бы ненужную шумиху и стало бы причиной, как это в итоге и произошло, тщательного расследования… А это было явно не в их интересах!

Прасагов хмыкнул:

— Значит, это повар! Вы же сами обнаружили его… его ужасные трофеи в кладовке, хранившиеся, какой ужас, рядом со съестными припасами!

Лялько, пристально всматриваясь в лицо молодого владельца «Петрополиса», ответил:

— Жером даже в бреду отрицает, что причастен к смерти мадам Розальды. Да, он заявился к ней, чтобы убить ее, однако стал свидетелем, как кто-то иной лишил ее жизни!

— И вы верите этому субъекту, на совести которого десятки несчастных женщин? — воскликнул Прасагов. — Рыжеволосая Розальда соответствует критериям его жертв! И он был у нее в номере, это непреложный факт!

Лялько усмехнулся и сказал:

— Дело в том, что мадам Розальда задушена собственным же шарфом. А всем своим жертвам Жером сворачивал шею. А так как серийные убийцы очень трепетно относятся к собственным ритуалам и не меняют схемы умерщвления своих жертв, то певица не на его совести! К тому же он повторял то, что видел, кто убил ее, в бреду, это зафиксировал наш врач, а человек не в состоянии лгать в таком положении!

Антонина внимательно наблюдала за Прасаговым, а тот практически кричал:

— Вы что, хотите сказать, что в моем «Петрополисе» имеется еще один убийца? Нет, это положительно невозможно! И вообще, я устал, я хочу спать…

Он удалился, Роман Романович, посмотрев на Антонину, сказал:

— Вам, дорогая моя, тоже не помешало бы отдохнуть…

— А что намерены делать вы? — спросила девушка. — Вы на самом деле считаете, что убийца, лишивший жизни мадам Розальду, так и не пойман?

Лялько усмехнулся и кивнул:

— Да, я так считаю. Как я уже и сказал, по неведомой, словно мистической, причине сей отель является сборищем преступников и убийц. Как чашка с медом манит ос, так и «Петрополис» отчего-то является магнитом для тех, кто без зазрения совести готов поднять руку на своих собратьев. Но, клянусь, я узнаю, кто убил мадам. Потому как Жером видел этого человека, и я приложу все усилия, чтобы вытрясти из него эти сведения!

А затем, положив руку на плечо Антонине, добавил:

— Вам же пора отдохнуть, потому что на вас просто лица нет… Вы крайне смелая барышня, Антонина Петровна. И, если бы не вы, то Викентий бы бежал!

…Антонина зашла к себе в комнату, подняла сброшенный при обыске матрас и положила на кровать. Села и задумалась, чувствуя, что усталость в самом деле наваливается на нее.