Отель «Затерянный рай»

А может, все окажется не так, думала Касс, поднимаясь вскоре вверх по тропинке к вилле с верандой. Надо забыть о несбыточных мечтах и реально смотреть на вещи. Подумай хорошенько, приказала она себе. На самом деле здесь, на Сейшелах, Гиффорду просто нечего делать. Чтобы хоть чем-то заполнить время, он пишет пособие для «чайников». Джек тоже стал одним из таких занятий от безделья.

— Это я, — крикнула она, распахивая полуоткрытую парадную дверь.

— Сюда! — отозвался Гиффорд, и Касс вошла в гостиную.

Гиффорда она увидела на полу. Он был в серой футболке, черных шортах, босиком. Он сидел, раскинув ноги, а малыш пытался перелезть через них. У Касс замерло сердце. Гиффорд больше не выглядел изможденным. Он загорел и немного поправился. Теперь он казался сильным и мужественным.

— Похититель детей, — сказала она.

Он поднял на нее глаза и усмехнулся.

— Мне показалось, что он нуждался в обществе. И я тоже. Смотри! — Гиффорд щелкнул пальцами.

Зависнув над изувеченной ногой отца, Джек услышал звук и обернулся. Подняв ручонку, он тоже щелкнул пальчиками.

Касс покатилась со смеху.

— Ни разу не видела, чтобы он так делал.

— Я только что научил его. Ты знаешь многих ребятишек его возраста, которые умеют так делать? — В его голосе слышалась отцовская гордость.

— Ни одного, — сказала Касс.

— Ты не находишь, что он гениальный ребенок? — Улыбаясь, он погладил попку в красном комбинезоне.

— Безусловно. Эйнштейну время обедать. Я принесла ему еду. — Касс наклонила голову. Длинные светлые волосы упали на одну сторону. — Покормишь его?

— Я?

— Кормежка вносит некоторый беспорядок, но он не кусается. А если и захочет, у него только два зуба.

Гиффорд наморщил лоб:

— Я ни разу не кормил ребенка...

— Сейчас у тебя есть возможность попробовать.

— По-моему, я видел в кладовке высокий детский стульчик. Джека можно посадить туда.

— Здорово!

— Кажется, здесь можно найти все что угодно — на все случаи жизни! — Сняв Джека с ноги, он передал его Касс. — Я принесу стульчик.

Прекрасный сосновый детский стульчик, упакованный в полиэтиленовую пленку, как видно, ни разу не был в употреблении. Касс расстелила пленку на кухонном полу и поставила стульчик на нее.

— Чтобы не запачкать ковер, если что-нибудь упадет, — сказала она, пристегивая малыша предохранительными ремнями. Она надела Джеку нагрудник, сняла крышки с баночек и, достав из сумки пластиковую ложку, протянула ее Гиффорду. — Приступай!

Сидя рядом с детским стулом, тот протянул полную ложку тыквенного пюре. Джек открыл рот и проглотил. И еще раз.

После нескольких ложек Гиффорд глубокомысленно заметил:

— Я начинаю понимать принцип. Правда, разбойник?

Малыш весело засмеялся.

— Ты еще не изменил своего мнения относительно ваших будущих отношений? — спросила Касс.

— Нет!

Его ответ был резким, твердым, окончательным.

Она помолчала. Потом заговорила снова:

— Ты так и ходил в «Затерянный рай», в шортах?

Гиффорд кивнул.

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что это впервые. Даже при температуре за тридцать градусов и при дьявольской влажности ты все время носил джинсы.

— Ну и что? — спросил он резко.

— Ты надевал их, чтобы скрыть свою ногу.

— Что носить — мое дело, — холодно сказал Гиффорд.

— Конечно, когда ты ходишь в шортах, люди глазеют на тебя. Ну и что? Ведь это их проблема. Это у них что-то не в порядке, а не у тебя. Кроме того, хромота вызывает интерес всего на десять секунд. Подумаешь! Джек реагировал на это сейчас?

Он бросил на нее раздраженный взгляд.

— Конечно, нет!

— Ну и тебе не следует! Как и не стоит придавать большого значения тому, что ты ходишь с тростью и хромаешь.

— Как калека? — отрывисто сказал он.

— Но ты и есть калека, до известной степени...

У него дрогнул подбородок.

— Спасибо за откровенность.

— Тем не менее, ты не в инвалидном кресле и не на костылях!

Гиффорд отправил малышу в рот полную ложку тыквенного пюре, потом повернулся к ней. Глаза его были холодными, лицо враждебным.

— Это необходимо?..

— Ты должен смириться с тем, что никогда не сможешь делать что-то, к чему привык. Например, кататься на лыжах, играть в теннис, заниматься спортивной ходьбой. Ты как-то упомянул о возвращении к нормальной жизни, но это, — она показала на его ногу, — теперь твое нормальное состояние.

— Если твои слова продиктованы так называемой горячей любовью...

Касс глубоко вздохнула. Насколько Гиффорду не нравилось все это слышать, настолько же ей не доставляло никакого удовольствия это говорить. Но сказать было необходимо. А колкость о «горячей любви» больно задела ее. Ведь любовь к нему была действительно горячей.

— Но со временем твоя нога окрепнет и ты сможешь заниматься спортом! — уверенно заявила она.

— С чего ты взяла? — язвительно спросил Гиффорд.

— Я знаю, что тебе свойственны решительность и одержимость. И если ты воспользуешься этими своими качествами, то добьешься самых лучших результатов.

— Пора прекратить этот захватывающий разговор!

Он цедил слова сквозь зубы. Касс подумала, что только кормление ребенка сдерживает его.