Читаем Отелло. Уклонение луны. Версия Шекспира полностью

А ну-ка, проверим последовательность. Марк Лучикос отбыл во Флоренцию. Отелло срочно отправляют на Кипр. И за Марком Лучикосом тут же посылают курьера. Значит... что?

А это значит, что Марка Лучикоса так спешно возвращают в Венецию вовсе не для того, чтобы зачем-то сообщить ему, что место губернатора на Кипре занято. Это было бы глупостью.

Его возвращают - потому что из Венеции отбывает Отелло! А это значит, что Венеция внезапно вообще осталась без всякой военной защиты! Вот потому-то и понадобилось срочно вернуть этого Марка Лучикоса!

Но все-таки. Причем здесь Флоренция?..

*

Нужна была хоть какая-то отправная точка. Но что могло ею стать? Что такое особенное могло связывать Флоренцию с венецианским кондотьером, что способно явиться еще одним доказательством 1521 года?

Ну хорошо, начнем с "паспортных данных". Что такое Флоренция? Это Северная Италия. А что такое Венеция? Это тоже Северная Италия. А что могло явиться для этих двух государств связующим звеном? Какое общее событие 1521 года?

Причем это событие должно было быть такого исторического масштаба и значения, чтобы даже и через несколько десятков лет фраза "Он уехал во Флоренцию" оставалась целиком и полностью понятной для зрителей шекспировского театра, то есть не нуждалась бы в пояснениях.

Я стала искать.

*

Итак, что же такого особенного случилось в 1521 году в Северной Италии, что могло соединить в пьесе Венецию и Флоренцию? Может быть, смерть папы римского? Лев Х умер внезапно, никто не ожидал. В Рим спешно возвращается из бегов его заклятый "друг" - флорентиец Франческо Содерини. Есть и другой претендент на папский престол - Джулио Медичи, двоюродный брат усопшего и также флорентиец. Ну и что из этого следует? Да ничего. Борьба за папский престол разгорелась в Риме - а Марк Лучикос отбыл во Флоренцию. А кроме того, это были скорее внутриполитические интриги, для решения которых вовсе не нужен был какой-то венецианский наемник со своим отрядом.

Ранее случившееся отлучение от церкви Мартина Лютера все тем же папой римским Львом X тоже было не в счет. Португалия с взошедшим на трон Жуаном Благочестивым, а также завоевание османами Венгрии и вовсе отпали сами собой.

И все-таки я нисколько не сомневалось, что такое событие найдется.

И оно, разумеется, нашлось!

*

Именно в 1521 году Северная Италия была вовлечена в очередную Итальянскую войну! Король Испании и по совместительству германский император Карл V пошел войной на французского монарха Франциска I.

Несколько ранее Франция заключила с Венецией уговор, что последняя не будет вмешиваться во французские планы по завоеванию герцогства Миланского, каковое событие и произошло, да при этом с такой неслыханной дерзостью, что Европа еще долго не могла прийти в себя от того, каким именно способом Франциск I совершил переход в Италию через Аргентийское ущелье - он попросту взрывал скалы и прокладывал дорогу для своей армии там, где никаких дорог не было и в помине.

И вот теперь Габсбург, то есть тот самый король испанский Карл V вознамерился отнять Милан (а заодно и Бургундию). Для чего заключил в Риме тайный договор с папой Львом Х о том, что он восстановит в Милане династию Сфорца (помните кондотьера, захватившего там верховную власть в 1450 году?). На стороне Карла V помимо папы римского Льва X выступали также англичане, Мантуя и... Флоренция!

Разумеется, Франциск I отдавать Милан не собирался. И то сказать, власть Габсбурга простиралась на основную часть Европы, в результате чего Франция оказалась практически в кольце. И только завоеванные французами территории в Северной Италии позволяли ей хоть немного дышать. Поэтому Милан было решено отстаивать любой ценой. Союзниками Франции были Швейцария и... Венеция!

Вот теперь все было ясно.

Теперь стало понятно, почему Марк Лучикос, явно состоящий на службе у Венеции (раз уж его депешей возвращают), отбыл во Флоренцию - он получил от Венеции приказ оказать союзническую военную помощь Франции, на стороне врага которой как раз и была Флоренция!

Также не вызывает сомнений, что Марка Лучикоса срочно возвращают в Венецию для немедленного восстановления обороноспособности Республики, ведь теперь уже и сама Венеция из-за внезапно активизировавшихся турок вообще осталась без обороны, поскольку Отелло отправлен на Кипр.

А заодно становится понятным и тот факт, почему кондотьер Отелло слишком долго находится в Венеции, где войны все-таки нет. Да просто обстановка была тревожная. Девять месяцев назад, когда он прибыл в Республику, война ожидалась со дня на день. Вот и держали армию - на случай начала войны. А когда война началась - снова держали, но теперь уже на тот предмет, если война с Карлом V примет нежелательный оборот и его войска окажутся у границ самой Венеции.

Кстати сказать, в реальной жизни эта война действительно приняла этот самый нежелательный оборот - осенью 1521 г. армия Габсбурга внезапно атаковала Ломбардию и взяла-таки Милан. Причем практически без боя...

Перейти на страницу:

Похожие книги

Русская критика
Русская критика

«Герои» книги известного арт-критика Капитолины Кокшеневой — это Вадим Кожинов, Валентин Распутин и Татьяна Доронина, Александр Проханов и Виктор Ерофеев, Владимир Маканин и Виктор Астафьев, Павел Крусанов, Татьяна Толстая и Владимир Сорокин, Александр Потемкин и Виктор Николаев, Петр Краснов, Олег Павлов и Вера Галактионова, а также многие другие писатели, критики и деятели культуры.Своими союзниками и сомысленниками автор считает современного русского философа Н.П. Ильина, исследователя культуры Н.И. Калягина, выдающихся русских мыслителей и публицистов прежних времен — Н.Н. Страхова, Н.Г. Дебольского, П.Е. Астафьева, М.О. Меньшикова. Перед вами — актуальная книга, обращенная к мыслящим русским людям, для которых важно уяснить вопросы творческой свободы и ее пределов, тенденции современной культуры.

Капитолина Антоновна Кокшенёва , Капитолина Кокшенева

Критика / Документальное
Что такое литература?
Что такое литература?

«Критики — это в большинстве случаев неудачники, которые однажды, подойдя к порогу отчаяния, нашли себе скромное тихое местечко кладбищенских сторожей. Один Бог ведает, так ли уж покойно на кладбищах, но в книгохранилищах ничуть не веселее. Кругом сплошь мертвецы: в жизни они только и делали, что писали, грехи всякого живущего с них давно смыты, да и жизни их известны по книгам, написанным о них другими мертвецами... Смущающие возмутители тишины исчезли, от них сохранились лишь гробики, расставленные по полкам вдоль стен, словно урны в колумбарии. Сам критик живет скверно, жена не воздает ему должного, сыновья неблагодарны, на исходе месяца сводить концы с концами трудно. Но у него всегда есть возможность удалиться в библиотеку, взять с полки и открыть книгу, источающую легкую затхлость погреба».[…]Очевидный парадокс самочувствия Сартра-критика, неприязненно развенчивавшего вроде бы то самое дело, к которому он постоянно возвращался и где всегда ощущал себя в собственной естественной стихии, прояснить несложно. Достаточно иметь в виду, что почти все выступления Сартра на этом поприще были откровенным вызовом преобладающим веяниям, самому укладу французской критики нашего столетия и ее почтенным блюстителям. Безупречно владея самыми изощренными тонкостями из накопленной ими культуры проникновения в словесную ткань, он вместе с тем смолоду еще очень многое умел сверх того. И вдобавок дерзко посягал на устои этой культуры, настаивал на ее обновлении сверху донизу.Самарий Великовский. «Сартр — литературный критик»

Жан-Поль Сартр

Критика / Документальное