Читаем Отец Александр Мень. Христов свидетель в наше время полностью

Будучи студентом, он продолжал самостоятельно изучать богословие, но теперь уже на уровне программы духовной академии. Начал писать краткую историю Церкви, но затем переключился на свою первую книгу и довел ее до конца: «О чем говорит Библия и чему она нас учит». В эту пору он сблизился с отцом Николаем Голубцовым[70] — старым прихожанином отцов Мечевых, служившим в одном из московских храмов. Это был человек образованный, сам дипломированный биолог, братья его были священниками, а сестры — монахинями. Все они были чем-то похожи на героев Достоевского. Отец Н. Голубцов был человеком демократическим и общительным, способным вести диалог с неверующими. Для Александра он являл собой тот же идеал священника, что и отец Серафим, каким он ему виделся по рассказам матери и тети. Александр выбрал о. Николая себе в духовные отцы.[71] В 1955 году институт был закрыт и студентов переведи в соответствующий институт в Иркутск. Там Александр прожил три года. К его прежним увлечениям теперь добавились практические занятия — наблюдения за животными в тайге. Занимались студенты с интересом, и отношения между ними были приятельскими.

В первый год обучения, когда он еще был в Москве, во время скучных лекций Александр читал огромный труд отца П. Флоренского о Церкви, а чтобы это не было заметно, он ее разрезал на листочки. Его соученики не знали, о чем именно шла речь в этой книге, но их это не печалило. Александр всегда был хорошим товарищем и всегда принимал участие в их деятельности, поэтому они не видели ничего дурного в том, что он интересуется «высокими материями». В конце концов каждый имеет право на свое хобби. На втором курсе он начал делиться своими мыслями с некоторыми студентами. Одни подозревали, что он во власти каких-то религиозных идей, а другие считали его буддистом. На третьем курсе, что он православный, знали уже все. По приезде в Иркутск он познакомился с епископом[72] и стад выполнять для него разные поручения. Ему постоянно приходилось бегать из института в церковь, которая находилась как раз напротив, делал он это открыто, и к этому его товарищи относились спокойно. Вспоминая об этом, отец Александр скажет позже: вообразите себе, что бы произошло, если бы я в первый день после поступления в институт стал бы демонстративно креститься! Надо было их подвести мало помалу к пониманию того, что один из них может быть верующим.


Поезд «Москва-Иркутск». Александр Мень — второй справа.

В первый год своей жизни в Иркутске Александр делил маленькую квартиру с Глебом Якуниным, который позже станет одной из крупных фигур в борьбе за Религиозную свободу. Глеб был воспитан очень любящей и очень верующей матерью. В одно прекрасное утро, в возрасте 14 дет, когда мать и тетя разбудили его, чтобы вести в церковь причащаться, он им заявил категорически: «Делайте со мной что хотите, но я не пойду». С этой поры он почувствовал себя убежденным атеистом. В Иркутске начал с трудом освобождаться от влияния советской идеологии и находился в постоянных поисках. Прежде он встречал верующих лишь среди женщин, очень добрых, но без образования. Встреча с Александром способствовала его успешному возвращению к вере.[73]



В 1956 году Александр женился на студентке Наталии Григоренко.

Это было время, когда открывалась новая страница в истории страны.

Начало служения


Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное