Отец Александр Мень: Жизнь. Смерть. Бессмертие

А. Кураев заявляет, что в гимназическом «Катехизисе» митрополита Филарета (XIX век) ошибок нет, а у о. Александра они есть (он уничижительно называет его книги «катехизисом для интеллигенции»). Что ж, пусть г–н учитель ставит свои оценки (первому — «пятерка», второму — «тройка») — дело от этого не меняется. Суть ведь опять-таки в том, что предпочесть — букву или дух Писания (каждому свое). Занятно, что одновременно автор объявляет «путь проповеди о. Александра» чем-то архаичным: он «уже не подходит для сегодняшнего дня и надо искать другие пути». Ищите. Но если вы заглянете в завтрашний (или послезавтрашний) день, именно этот путь вы и найдете, потому что это путь максимального приближения к Христовой истине.

Проповедь о. Александра устарела якобы потому, что «образ жизни и мысли 90–х не похожи на 60–е» (а он именуется «шестидесятником», язык, образ жизни и мысли которого сформировались в те самые годы, да так и окостенели). Это еще одна передержка (надо ли их считать?). О. диакон, видимо, просто не читал книг о. Александра, написанных в 70–е и 80–е годы, или его лекций и проповедей 1988 — 1990 гг. (а их было несколько сот). У него есть такая возможность. Если он захочет их прочесть (непредвзято) и останется на почве интеллектуальной честности, ему придется отказаться и от своего элегического морализаторства и от своего глобального вывода: «время о. Александра уже позади».

Отец Александр Мень — «человек на все времена». Он, как апостол Павел, умел говорить с каждым на его языке. Его жизнь была жизнью во Христе, а его проповедь, его книги обращены и к нынешнему и к грядущим поколениям. Вероятно, не случайно внимание к его творческому наследию обострилось именно сейчас, в момент резкой поляризации социальных и духовных сил, во многом определяющий наше будущее. Отец Александр, который осознавал необходимость новой евангелизации полуязыческой России и сделал для этого всё, что было в человеческих силах, работал на будущее.

9 сентября 1994 г. [35]

Когда вспоминаешь отца Александра — думаешь: что все-таки было главным в нем? Его дар священника, исповедника, проповедника? Или талант философа и поэта? А может быть, его универсализм, целостное видение истины? Или талант понимания и сочувствия?

Всё это верно и всё важно, всё это грани его личности. Но постепенно приходишь к выводу, что главное не это, что есть нечто еще, скрепляющее всё воедино. Я думаю, что главное в отце Александре — это дар любви. Именно он, этот уникальный дар, связывает всё в единое целое, всё одухотворяя. Любой, кто соприкасался с Александром Менем (не обязательно его духовные дети), не мог не ощутить его любви на себе.

Сам отец Александр говорил: «Научиться любить человека — это значит постичь секрет жизни, самую главную его тайну». Ему эта тайна была открыта. Я думаю, что это было рождено его близостью ко Христу, его любовью ко Христу, пронизанностью Его духом. Христос и мы, грешные, — это те, ради кого он жил, дышал, работал, ради кого он отдал свою жизнь. Его любовь была очень конкретна. Он сам разъяснил, что такое любовь к ближнему, кто такой ближний: «Ближний — всякий, кто находится рядом с нами, любой человек». Вот попробуйте так же полюбить ближнего — узнаете: это неимоверно трудно. В его личности были таинственно соединены любовь и свобода. Только любящий свободен. Только свободный может любить.

Следствие, как объявлено, прекращено. «Следствие закончено — забудьте». Нет, мы не забудем отца Александра, не забудем, что зло, ополчившееся на него и отнявшее у него жизнь, не ушло, а осталось в мире. Оно и в гнусных наветах на убиенного, и в погромных листках, и в лицемерии, и в ненависти.

Отец Александр, вслед за Христом, пришел, чтобы победить зло. Победа над злом не единовременный и не внешний акт — она творится в сердце человека. Зло осталось, и от нас зависит, уменьшится ли его количество на Земле.

24 января 1995 г. [36]

Я не раз задавал себе вопрос: приход к нам отца Александра — что это было? Почему он врезал в каждого из нас такой глубокий след? Почему при общении с ним вас охватывал какой-то непонятный восторг?

Здесь тайна, а тайна, как говорил отец Александр, не разгадывается — разгадать можно только загадку. И все же, не посягая на тайну, мы вправе задаться вопросом: почему приход этого человека в мир, да и вся его жизнь, оказались такой ослепительной вспышкой, подобной вспышке сверхновой звезды?

Мне кажется, ответ отчасти содержится в самом этом вопросе. Вспышка потому, что отец Александр пришел к нам из другого измерения, и в этом смысле его приход — послание к нам из вечности. Надеюсь, вы понимаете, что я не имею в виду никаких пришельцев, инопланетян и посланников иных цивилизаций. Отец Александр — земной человек. Я говорю о духовном посланничестве, божественном по своему источнику.