Отец Александр Мень: Жизнь. Смерть. Бессмертие

Закрытая модель — это фарисейское, имитаторское христианство и, если называть вещи своими именами, — религия человеконенавистничества, лжехристианство, христианство без Христа, язычество в христианской упаковке. Отец Александр считал его крайне опасным для общества, гораздо более опасным, чем атеизм или даже антихристианство. Но он не столько обличал это лжехристианство впрямую, сколько противостоял ему по существу, практически, своей жизнью и своим творчеством, отстаивая и развивая те принципы открытого христианства, о которых я говорил.

2. Отец Александр дал новый религиозный синтез, соответствующий духу и стилю нашего времени, эпохи цивилизационной ломки, эпохи социальных, политических и духовных мутаций.

Этот синтез представляет собой сплав церковной традиции с высшими достижениями российской и мировой культуры, духовной и светской. Но это именно христианский синтез, а не духовный синкретизм, не смешение религий.

Христианство отец Александр рассматривает не просто как силу, влияющую лишь на сознание людей, а как «силу, объемлющую все стороны жизни, открытую ко всему, что создал Бог в природе и в человеке» и даже «не столько как религию, а как путь в грядущее».

Возьмем одну только сторону богословия отца Александра — его экзегезу. Новизна созданного им синтеза связана не с отходом от христианских догматов, в чем его неоднократно и незаслуженно обвиняли, а с очень глубокой, абсолютно оригинальной и самостоятельной интерпретацией основ и принципов христианства и его ветхозаветных истоков. Это относится, в частности, к интерпретации Пролога книги Бытия.

Пример — истолкование отцом Александром такого символа, как Древо познания добра и зла. Почему Бог запретил первым людям вкушать от плодов этого древа? Довольно распространенная интерпретация сбивает с толку: древо трактуется как символ познания мира, чуть ли не науки. Получается, что Бог, наделив человека разумом, Сам же закрыл для него путь к использованию этого дара.

Отец Александр поясняет: древо — принятый в древности символ Вселенной, мироздания в целом. Называя это древо Древом познания добра и зла, Библия имеет в виду не столько нравственные категории, сколько полярные свойства природы, потому что «тов вера» (добро и зло) есть идиома, обозначающая «всё на свете», «всё сотворенное», а «познать» на библейском языке означало «владеть», «обладать». Таким образом, «это древо символизирует власть над миром, которую Змей предлагает похитить вопреки воле Творца…» Поэтому «посягательство человека на плоды Древа познания добра и зла можно истолковать как его стремление обладать, владеть миром», причем владеть независимо от Творца, распоряжаться миром по своему усмотрению. «В том числе — по–своему строить этические принципы. Это и означает желание «быть как боги»». Следовательно, человек попытался овладеть не просто властью над миром, но властью, автономной от Бога, вопреки Его воле, в своекорыстных целях. «Именно в этом грех прародителей, так называемый «первородный грех», и мы все причастны ему от рождения». Змей (сатана), говоря Адаму и Еве «будете как боги», действует очень тонко: признавая богоподобие людей, он призывает превратить его в орудие мятежа, подрывает доверие к Богу.

Можно сказать, что религиозный синтез отца Александра — это углубление христоцентричного миросозерцания, развитие христианской метафизики не как абстрактного учения, а как вполне практического инструмента для достижения единства мира.

Нет сомнения, что мы накануне серьезных цивилизационных трансформаций. Они давно назрели и подспудно происходят. Я имею в виду порыв к единству, точнее, императив общечеловеческого единства перед лицом многочисленных угроз человечеству и ожесточенного сопротивления деструктивных архаических, в своей основе языческих, сил. Универсализм отца Александра соответствует универсализму христианства.

Для отца Александра это был не просто теоретический принцип. Он так жил. Он знал, что духовный рост человека возможен лишь во внутренней свободе. Он дал нам урок свободы.

3. В христоцентризме и необычайно динамичной христианской метафизике отца Александра коренится и его общий подход к человеку как образу и подобию Божию. Мир принципиально не завершен, и человеку отведена поистине уникальная роль в его становлении и преображении. Именно человек, в сотворчестве с Богом, призван связать земное и небесное, временное и вечное. Однако это призвание невозможно реализовать без опоры на внутреннюю свободу человека, дарованную ему свыше. И эта свобода неотделима от ответственности человека. Ответственности за всё, что происходит не только с ним, но и с миром, который он призван преобразить.