Отец её лучшей подруги (ЛП)

— Всё в порядке, Лия. Это не значит, что ты уезжаешь и оставляешь меня здесь. Ты навсегда останешься моим лучшим другом. Навсегда, — она смотрит на мое платье. — Лучше бы оно не появлялось из моего шкафа. Кружево обтрепалось от того, что ты забиралась сюда, и от тебя пахнет одеколоном моего отца. Я не хочу думать о том, что мой отец трахал тебя, когда ты в моём платье. Это слишком мерзко.

Убедившись, что это моё собственное платье, а не чужое, Таша снова обнимает меня.

— Я не планировала влюбляться в Криса, но влюбилась. Я понимаю, что мы не можем выбирать, кого любить. И понимаю, что мы что-то скрываем, потому что боимся реакции людей. Мой папа сердится? — спрашивает она.

Думая о его реакции на вечеринке, я пытаюсь придумать, как объяснить его отношение к ситуации.

— Он потрясён, но не злится. Он слишком взволнован моей беременностью, чтобы что-то могло вывести его из себя. За исключением Джины, — поправляю я. — Итак, если у тебя есть ещё что-то, что ты хочешь ему сказать, то сейчас, возможно, самое подходящее время. Ты наконец-то сможешь признаться в пятнах лака для ногтей в гостиной.

Им пришлось вырезать и заменить квадратный кусок ковра, потому что Кэрри отказалась покупать ковёр, чтобы скрыть это.

— Как ты думаешь, он согласится, чтобы я переехала к Крису?

Я кладу голову ей на плечо, мы с ней сообщники будущего.

— Дом огромен. Я перееду, и Крис мог бы переехать к нам, и у нас всё равно осталось бы место для двух детских и даже больше.

Мы размышляем о предстоящих неделях и месяцах, делясь своим опытом борьбы с утренним недомоганием, о котором нам так хотелось поговорить. После стольких лет, когда мы делились друг с другом всем, я чувствую облегчение, когда могу открыться Таше, не скрывая своих мыслей.

Прошёл час или больше, когда она начала хихикать.

— Лия, значит ли это, что теперь я должна называть тебя «мама»?

Я скорчила гримасу и сморщила нос.

— Я буду целоваться с твоим отцом у тебя на глазах в любое время, когда ты это сделаешь, — это угроза, которую я с удовольствием исполню. — Нам нужно вернуться домой. Твой папа приготовил тебе пиццу с тако.

Я отправляю Беку сообщение, оповещая, что мы идём домой, и он сразу же отвечает, чтобы мы не торопились и были в безопасности. Странно, что я не скрываю улыбку, которую вызывает у меня его сообщение, и я пользуюсь моментом, чтобы всё это осмыслить. Я выхожу замуж за Бека, и у меня будет от него ребёнок. Его дочь — моя лучшая подруга, и она будет подружкой невесты — или подружкой невесты-невесты на свадьбе, поскольку она, вероятно, выйдет замуж раньше, чем мы. Мой отец не отрекается от меня, но я собираюсь вычеркнуть Джину из нашей жизни. Я не могу удержаться и пускаюсь в счастливый танец, как только снова оказываюсь на земле.

Таша прижимается к моему плечу, когда мы идём, опустив голову и стараясь держаться в луче света от фонаря, который она несёт.

— Я хотела спросить, не будешь ли ты возражать, или папа не будет слишком возражать, если я приглашу Криса сюда. Вероятно, ему следует принимать участие в любых происходящих дискуссиях.

— Я не против. По-моему, это отличная идея. Только, Таша, — говорю я, — Крису тоже нельзя называть меня «мамой». Я дам ему пинка под зад за то, что он обрюхатил мою лучшую подругу. Он даже не спросил моего разрешения, прежде чем сделать это. Как грубо!

Мы хихикаем большую часть прогулки, и Таша впускает нас в дом через дверь на заднее крыльцо.

— Папа дома. Я чувствую запах пиццы.

Бек сидит за кухонным столом, вытянув длинные ноги почти до пола, и я пересекаю комнату, чтобы поцеловать его. Поцелуй короткий и нежный из уважения к Таше, но от этого не менее теплый.

— Лия, — выдыхает он мне в шею. — Твоя пицца с брауни уже на противне для разогрева, а в морозилке есть мороженое, если захочешь, — Бек смотрит на Ташу через моё плечо, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть, что она смотрит себе под ноги. — Как ты себя чувствуешь, Таша?

Она ёрзает туда-сюда под его пристальным взглядом.

— Немного голодна, но в порядке.

Они продолжают подшучивать друг над другом, пока я не выдерживаю напряжения.

— Хорошо, вы двое. Бек, она твоя дочь. Ты знаешь, что она беременна. Ты всё ещё любишь её, — я указываю на Ташу. — А это твой папа. Он по-прежнему любит тебя и не злится. Он даже купил тебе твою любимую пиццу. А теперь обнимитесь, чтобы мы могли пойти поесть. Я проголодалась.

Эпилог

Бек

Я тереблю рукав своего смокинга, гадая, тот ли это цвет, который представляла себе Лия, когда говорила портному:

— Я хочу тёмно-синий, а не васильковый или сапфировый, и уж точно не тёмно-синий. Полночный.

На тот момент она была на втором месяце беременности и чувствовала себя гораздо менее несчастной, чем сейчас. Она вернула ему первые два образца ткани с вежливой запиской, в которой просила попробовать ещё раз. Если это не оправдает её ожиданий…

Думаю, именно это происходит, когда вы делаете предложение художнику.