Отец и сын. Святые благоверные князья Александр Невский и Даниил Московский

Лишь только поднялся к небу храм будущей обители, его тотчас освятили, началась Божественная служба. Вокруг бревенчатой церкви одна за другой, точно грибы из-под золотистой осенней листвы, выросли монашеские кельи, и в них поселились иноки.

Князь Даниил частенько наведывался в обитель для молитвы и духовных бесед, да и просто отдохнуть от мирской суеты. Монастырь постепенно расцветал, слава о нем стала умножаться. Богомольные москвичи спешили сюда помолиться о себе и о своих ближних, попросить помощи Божией в своих трудах, поскорбеть пред Богом о страждущем Отечестве, возблагодарить Господа за великие милости, изливаемые на град сей, на князя и на «люди московские». Поначалу обителью управлял игумен. Но князь Даниил задумал учредить в монастыре архимандритию – поставить во главе архимандрита. Тогда игумен даниловской братии стал бы игуменом и всего московского люда.

ЗВЕНЯТ КОЛЬЧУГИ РАТНЫЕ

Пришли тревожные вести из Орды. Прошлогодний мороз побил стада, погибли овцы, кони. Правители рассорились между собой и не шли на уступки, дело дошло уж почти до открытой войны.

Зимой 1285 года князь Андрей вновь привел из Орды татарские полчища во главе с султаном Алгуем. Но Димитрий, предупрежденный Ногаем, уже ждал неприятеля. Собрал переяславцев, владимирские полки, призвал также конницу Ногая и внезапно ударил. Ликовал народ, узнав о бегстве врага. Пока робко, но уже затеплилась надежда в изнемогающей под непосильным игом Русской земле.

На этот раз Димитрий не стал церемониться с меньшим братом, пленил бояр Андреевых. В том же году потребовался меч Московского князя для защиты Тверской земли от литовцев. Тверским князем был тогда юный Михаил Ярославич, недавно посаженный на княжеский стол. Не зря славился князь Литовский Домант уменьем тихо, незаметно выводить войска к месту решающей битвы. Не изменил он себе и в этот раз. Узнав о том, князь Даниил Московский вместе с другими удельными князьями поспешил на помощь соседней Твери. Русские настигли литовцев, сразились с ними и разбили их войска. Князя же Доманта взяли в плен, тем сконфузив врага окончательно.

Три года отлетело – точно птица крылом взмахнула. Вновь собираются рати, звеня кольчугами и блестя на солнце стальными шеломами. Это Великий князь Димитрий Александрович ополчился на своего семнадцатилетнего двоюродного брата Михаила Тверского. Михаил будто бы задумал отмежеваться от брата Димитрия – «не восхоте Михаил Тверской покорится Великому князю Димитрию и начат наряжати полки».

От Переяславля войско Великого князя спускалось дорогою вдоль заледенелой Нерли на Кашин. Там дождались городецких и ростовских ратей. В срок прибыл полк князя Московского – воины как на подбор, таким любое дело ратное по плечу.

Девять дней и девять ночей стояли возле Кашина, стерегли дороги в город, надеялись, что кашинцы сами откроют ворота города. Однако этого не произошло. Пришлось князьям брать Кашин приступом. А вслед за ним и другой тверской городок – Кснятин, запиравший устье Нерли.

Тверская рать, ведомая Михаилом Ярославичем, выступила навстречу. Но Михаил на битву не решился и направил своих посыльных в стан союзных ратей, а затем сам приехал к Димитрию. Там помирились и разошлись по своим уделам.

ВЕРНЫЕ ЛЮДИ

Как рубят избу? Поначалу хозяева собирают помощников – родных и близких, соседей и друзей. Обязанность хозяина – привезти бревна из леса, накормить мастеров. Плату за работу никто не берет. Каждый знает, что одному не только избы – доброй клети не сложить, а потому рубить избу – дело общее, платы за помощь не полагается.

Миром ставят и церковь…

Строить хороший дом можно лишь тогда, когда веришь, что в него завтра не нагрянут враги, не разорят, не выгребут хлеб. Когда нет этой веры, ставят не дом, а хибару сколачивают, где можно кое-как устроиться на временное жительство.

Плохой дом строят тогда, когда нет уверенности в будущем, когда некому защитить его от невзгод и неприятеля. Значительная часть жизни человека проходит в стенах родного дома. Дом и есть вместилище жизни…

Москва строилась. Каждый год росли новые хоромы, появлялись новые села, прибавлялось число жителей.

Нынче весь лес на Боровицкой горе порубили, землю распахали – новые избы и терема ставят. Когда много строят, много и рук мужицких надобно. Москва при мудром и боголюбивом князе наслаждалась миром, тогда как по всей Руси было по-прежнему неспокойно. Домашним теплом и покоем веяло на московских холмах в ту пору, когда иные удельные города и княжества непрестанно ссорились между собой.